Скульптор Сергей Тимофеевич Конёнков (с ним Сергей познакомился на баррикадах в Москве в 1905 году) приезжал в Дубровки погостить. Ходил он в белых холщовых штанах, в такой же толстовке и очень часто босиком. В общении с людьми был очень прост. Часто уходил в лес, в поле, на реку один или вместе братом. Скульптор казался мне силачом. Однажды он взял деревянную лестницу с 12-ю ступеньками, поставил её на указательный палец правой руки и держал в равновесии несколько секунд. Потом молниеносно сбросил её на землю, где она также несколько секунд была в стоячем положении. Он постоянно был в работе: что-то тесал топором, лепил из глины, разводил гипс.
Когда Мне исполнилось десять лет, Сергей Клычков стал брать меня с собой на охоту. Я видел, как он выслеживает уток, тетеревов и глухарей. В один из вечеров они вместе с Сергеем Тимофеевичем Конёнковым собрались на реку Дубну к заброшенной водяной мельнице. Брат не хотел меня брать с собой, твердил, что до реки километров восемь, да и обратно не меньше, а Сергей Тимофеевич его уговорил, и я с ними поздним вечером отправился на Дубну.
На рассвете, когда ещё не показалось солнце, пришли в затон реки к сказочной заброшенной мельнице. Оба Сергея обошли весь затон, где были заросли высокого камыша, а вода была покрыта сплошной тиной. В таких зарослях утки, кулики и бекасы умножали своё потомство. Друзья вспугнули в камышах большую сову и несколько кобчиков. Это и было причиной отсутствия дичи. Я тем временем построил на берегу шалаш из еловых веток, развёл грудок, напёк в золе картошки, и мы её поели с зелёным луком.
Потом оба Сергея пошли в казённый вековой лес. Сергей Тимофеевич вернулся раньше брата и притащил с собой корень дерева причудливой формы и зарисовку сосны, растущей не так, как другие. Он мастерски обрезал корень, который стал напоминать то ли странника, то ли старика с сумой. Вскоре явился из леса и Сергей с трофеями. В их числе - тетерев, случайно вылетевший у него из-под ног. Отдохнули у костра, снова напекли картошки, поели. Конёнков попросил брата что-нибудь спеть и рассказать про далёкую старину. Мне надолго запомнилась песня:
Над серебряной рекой,
На златом песочке
Долго девы молодой
Я искал следочки...
Чистый звучный голос Сергея далеко разливался по утренней росе. Сергей Тимофеевич неистово захлопал в ладоши. В мелком ивняке, склонившемся к воде, перестали петь птицы. Я почувствовал, что Конёнков любит моего брата как своего близкого друга и ценителя старины глубокой, преданий и сказок.
На обратном пути Сергей читал свои стихи про Ладу и много стихов других поэтов. Оба они много говорили о литературе и искусстве, упоминали Клюева и Городецкого, Репина и Врубеля. Я слушал с большим интересом, хотя и мало что понимал. Потом, когда я расспрашивал брата, он мне всё подробно и красиво объяснял. В поле, на реке, вечером дома он читал мне наизусть стихи, отрывки из повести Гоголя «Вий», поэму Лермонтова «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова». |
