Здоровья Вам, Клавдия Георгиевна.
Веретьево, расположенное на берегу реки Дубны, соответствует своему обаятельному названию. Да и время для посещения Клавдии Георгиевны Юрьевой я выбрала подходящее: шелестенье листьев под ногами, прощальные блики тёплого солнце, разноцветье хризантем под окном домика. Эту «картину» я мысленно назвала бы «бабье лето в Веретьеве».
— «Всё в прошлом», — частенько произносят люди моего возраста, — говорит мне пожилая Дубравна, живущая на берегу чудесной реки, воспетой Сергеем Клычковым. — А я живу, как жила и в молодые годы: радуюсь жизни, солнцу, людям, мечтаю. Раньше я мечтала вместе с мужем о детях, теперь мечтаю, чтобы меньше болеть, чтобы солнышко подольше светило, чтобы у моих родных Славы и Верочки Брызгаловых и других близких людей всё ладилось, чтобы меня не забывали и почаще навещали. Умереть мечтаю солнечным днём. А то ведь трудно будет в ненастье доставить меня на другой берег Дубны к моему Ивану Ивановичу. Я обращалась с просьбой к главе поселения Темповое П. Сычёву в прошлом году, чтобы дорогу обходную подправил к кладбищу. Он обещал оттрейдировать до холодов, но... Если бы не обещал, я бы уже всё сама организовала. Около пяти лет, в семидесятых, я была депутатом и свои депутатские обязанности выполняла добросовестно. И теперь бы дачников организовала на хорошее дело, как организовывала уже не раз.
Вот, смотрите, бумага, в которой расписано: кто из дачников сколько денег внес на починку колодца, на козырек над ним, на покупку нового ведра. Тогда мы обошлись без помощи П. Сычова и Т. Тихомировой (его уполномоченной в Юдине). В веретьевском колодце такая вкусная и чистая вода!
— И много в Bеpетьеве дачников ? — интересуюсь я.
— Почти все. Коренные разъехались постепенно. Зимой иногда мы только вдвоём со сторожем здесь остаёмся — в разных концах деревни. Прошедшей зимой, правда, я в клинике дубненской лежала.
...Я люблю людей, они любят меня, многие заглядывают ко мне на огонёк: узнать веретьевские новости под чаёк.
Раньше, конечно, почти все были местными, сколько хороших людей жило и работало в Веретьеве! Например, фельдшер Веретьевской больнички и Стариковского ФАПа Мария Константиновна Леканцева...
Знакомые мне говорят: «Георгиевна, у тебя все хорошие, плохих не бывает». Что ж, это правда. Я к людям отношусь хорошо, они ко мне так же. Но времена теперь другие. Доверять всем нельзя. Раньше был один участковый на десяток населенных пунктов, а теперь и огромного милицейского штата району не хватает. У меня-то красть нечего, но всё ровно боязно. Работая с мужем в веретьевских магазинах (я была заведующей промтоварным магазином, он — заведующим продовольственным), не накопили мы себе ничего. Никто нам из людей никогда слова плохого не сказал, потому что понятие «честность» для нас с ним не было пустым звуком. Поработали мы с ним в торговле лет по 12, и я ушла работать в администрацию Юдинского сельского Совета бухгалтером.
... Судьба преподносит мне сюрпризы. Лет десять назад ко мне приезжали люди из областной газеты «Ленинское знамя». Думая направить письмо в «Зарю», я по ошибке отослала его в область. Написала в письме о своей любимой «районке», без которой ни года не обходилась, с которой делила и радости свои и горе, а они приняли мои восторги на свой счёт и прислали корреспондентов ко мне. Корреспонденты приехали, расспросили меня о житье-бытье, сходили мы с ними на кладбище к моему Ване. Была, наверное, статья в конце 1995-го, но я её так и не прочитала, так как ту газету не выписывала.
Мой муж умер в 1992 году, и я осталась почти одна. Слава Брызгалов ко мне часто приезжает, сберегает меня, как мать родную, хотя у него своих хлопот хватает; две взрослые дочери (младшую недавно замуж выдал), две внучки. А как я за него переживаю! Молюсь за него и его близких. Без «Зари» не могу, но наши почтовые работники подводят и нас, и вас. Обслуживает нас Светлана Скакун, но газету я в лучшем случае получаю раз в месяц, и жители Старикова на нерегулярную доставку жалуются. А если бы она в военное время так доставляла почту? Многие не узнали бы о том, что случилось с их родными, воевавшими на фронте. Теперь не война. Но, поверьте, без «районки» я жить не могу.
С недавнего времени ко мне Ирина Козлова ходит из управления соцзащиты: носит продукты, когда попрошу, лекарства привозит, недавно занавески мне постирала. Спасибо ей за помощь! Но лишний раз я стараюсь её не дёргать, ещё много чего и сама могу. Вы видели цветы под моим окном? Моя работа. Ванечка называл меня «цветочным алкоголиком». Из овощей могу что-либо не посадить, но без цветов не обхожусь.
— Клавдия Георгиевна, расскажите, пожалуйста, о себе по порядку.
— Родилась я в деревне Кривец в семье крестьян в 1923 году. Отец, Георгий Филиппович, умер в 1929 году, и мама осталась с нами тремя: Николаю было 10 лет, мне — 6, Володе — 4 года (Володи и Николая уже нет на этом свете). Тут коллективизация подоспела, и председатель колхоза говорит маме: «Давай, Ульяна, в колхоз, одной тебе детей не поднять». Помогали мы маме в её колхозных делах. В Старикове я окончила 7 классов, в Талдоме — восьмой класс. Председатель «сосватал» меня счетоводом в Великодворский сельсовет, потом — на молокозавод в Стариково. Было это в 1939 году. Когда началась война, скот эвакуировали, молокозавод закрыли, и я устроилась на работу на торфоразработку. Эта организация снабжала топливом кондитерские фабрики Москвы. Из Полудёновки топливо доставлялось в Нагатино, а затем развозилось по местам. В войну я была уполномоченной по выдаче продовольственных карточек. Еще шестнадцатилетней научилась у брата, который был милиционером, конной езде. В войну в деревне Васино стояли лошади, был аэродром. Как-то в соревнованиях с парнями-солдатами я даже заняла второе место. Вот меня в середине войны и подрядили развозить продовольственные карточки и деньги на лошади: летом — верхом, зимой — на санях. Лошади меня любили. Я отчаянной была, даром что девица. Сумку с деньгами и карточками привяжу к седлу, ноги в стремена — и вперед. Под восхищённые взгляды ребят, которые называли меня «амазонкой». Прижму пятки к бокам коня, пригнусь и скачу во весь опор, только ветер свистит да пыль столбом. На мне были шаровары, курточка по фигуре. Удивляет то, что все знали, что в сумке много денег, карточки продовольственные, но никто не попытался меня ограбить. Однажды, правда, меня и коня напугал грибник, вышедший из леса возле кладбища, что между Пановкой и Полудёновкой. Лошадь меня сбросила и ускакала с сумкой. Пошла я пешком в Полудёновку, уверенная в том, что на меня было совершено нападение с целью ограбления, собрала мужчин. Стали искать «грабителя». Его не нашли, а портфель обнаружили в целости и сохранности в лесу, конь прискакал в конюшню сам...
...Вышла я замуж за Ивана Ивановича из Веретьева. В войну он получил черепное ранение, побывал в плену. Когда мы работали с ним в веретьевских магазинах, я была у него за грузчика (сам он поднимать товары не мог). Силы я в себе ощущала недюжинные. Обшивала и себя, и мужа, и всех родных. Все ажурные накидки, скатерти, занавеси, которые вы видите в комнате, связаны моими руками. А сколько дров мы перевозили из лесу на салазках!
...Но возраст свое берёт. На лошадях Георгиевна теперь уже не скачет...
О. ВИНОГРАДОВА.
(Наш корр.) |
| Категория: Люди нашего края | Добавил: alaz (02.11.2013)
|
| Просмотров: 670
| Рейтинг: 5.0/1 |
|
