Глядя издали на старый смешанный лес, пытаешься определить, березы или ели выигрывают соревнование за солнце и небо, и каждый раз не можешь сделать окончательный вывод: то кажется, кроны берез возвысились над пиками елей, то пики гордо выступают, касаясь облаков...
Березы старого талдомского парка, похоже, оказались живучее елей, росших здесь чуть ли не со времен купца Волкова, который имел на этой территории прекрасную дачу, где потом, в советское время, шумел и праздновал парк — краса и гордость провинциального городка.
Бывал здесь Левитан. Не тот, который написал «У омута», а тот, который сообщил стране и миру сначала о «вероломном нападении», а потом — о Великой Победе. Бывала здесь и гениальная Русланова, которая перевернулась бы в гробу, узнав, что по соседству, на местном стадионе, недавно выступали «комбинашки».
Биллиардная, фонтаны... А также комната смеха, без которой, как известно, не может обойтись ни один уважающийсебя парк. Духовой оркестр, и танцы, танцы,танцы...
То было делом чести: работники культуры безвозмездно мели здесь аллеи и выводили «под веревочку» бордюры.
Но вот, лет восемь назад, после жарких дебатов районное руководство приняло решение о строительстве роддома на 60 коек и 300 посещений. И он (роддом то есть), сидя, «как на стуле двухлетний», на груди областного бюджета, почал «растеть-матереть», доматерев эдак до двух третей своего окончательного роста.
Становясь на ноги, богатырское чадо вытоптало старый парк — работы велись с размахом...
Но недаром, видать, была тут по соседству больничная покойницкая, а по рассказам одной, наверное, выжившей из ума старухи, в кустах здесь находили порой младенцев, иногда еще живых...
Невольно вспоминаю об этом и поеживаюсь, проходя ежедневно мимо недостроенного роддома, который (видно и невооруженным глазом) уже давно бы растащили по кирпичикам, не будь он, как назло, из блоков. Зато все остальное, от кровли до полов, облицованных плиткой, уже подвергается разграблению.
А на днях пацаны (повыше меня ростом) били тут окна из рогаток. Догнать хулиганов я на смог, да, честно говоря, и не пытался, ибо они бы мне бока намяли скорее, чем я им. Но вот кулаком погрозил и число окон перебитых пересчитать не поленился. 144! Помножил на два (рамы-то двойные). Вышло, значит, 288. А потом прикинул среднюю стоимость утраты в ценах конца 1996-го. Получилось что-то около четырнадцати миллионов рублей.
Ну, нам к потерям, как говорится, не привыкать. Только защемило как-то. Роддом все же...
И решил я узнать, есть ли родители у роддома, или он совсем беспризорный?
На сегодняшний день законным папой (и мамой одновременно) объекта является официальный заказчик — Управление капитального строительства № 12 г. Дмитрова. В одном из вагончиков, брошенных рядом с роддомом, должен по идее сидеть сторож — и сидел, говорят, когда-то «цельный световой день». Подрядчик — бывшая ПMK-311: ныне ТОО «Талдомстрой». Подрядчику, как известно,— закрывали бы «процентовку», а ее, родимую, лицезрели в последний раз где-то в середине 1995-го.
Правомерен, однако, вопрос: а нужен ли сегодня району и даже региону такой большой роддом?
Не нужен, разумеется. В родильном отделении Центральной районной больницы лежало вчера всего две роженицы. В консультацию ходят по 20—30 посетительниц в день.
— Вот консультацию женскую мы, быть может, и сумеем в строй ввести в будущем году, — сказал начальник отдела строительства районной администрации А. Трошин.— Что касается всего объекта, то после тщательной ревизии, которую предстоит произвести, он, думаю, потребует из бюджета района никак не менее 16 миллиардов рублей. Очевидно, придется перепрофилировать здание, но ведь это не детский сад-долгострой, переданный лицею, роддом — здание специфическое.
...Обугленные бревна Ермолинского (Салтыковского) дома. Черные стаи птиц, у которых все меньше гнезд на березах старого парка. Фон, на котором светлый трехэтажный корпус безмолвным криком неродившегося ребенка...
Е. КУЗЬМИН. (Наш корр.). |
