Москва встретила Федора после армии непривычным разноголосьем, настойчивыми гудками машин, закованная в асфальт и многоэтажные дома. Друг, с которым он когда-то вместе учился в школе ФЗО, радостно встретил его. Он теперь имел семью, неплохую квартиру и прилично зарабатывал на стройке.
— Ну как, останешься? — спросил он Федора. — Все-таки Москва. Работу найдем подходящую, не забыл поди учебу? И квартиру вскоре получишь.
Федор промолчал. А потом, под вечер, когда они сидели за праздничным столом, вдруг отчетливо понял, что ни за что не сможет жить в этом большом и красивом городе. Уж больно тут шумно, душно даже, земли-то нигде не видно. И он заторопился домой, несмотря ни на какие уговоры. Скорее, скорее в Талдом — дорогой сердцу городишко.
Далеко позади осталась неспокойная златоглавая столица. Все тише, все зеленее вокруг, а сердце вдруг отчего то затеяло бешеную пляску. И когда подъезжал к родным местам, захотелось парню снять шапку, коснуться рукой земли и сказать одно слово: «Здравствуй!»
Забыл Федя Соколов про Москву, про приглашение друга, про красивую жизнь в городе, работа на полеводстве в родном колхозе «Доброволец» захватила его, отнимая все свободное время. Какая ни работа, а все ближе к земле. Если бы знал Федор о существовании генеалогического дерева, то имел бы он полное право сказать, что их род уходит глубокими корнями в землю-кормилицу. А так оно и есть, все в роду Соколовых были землепашцами.
Но однажды круто изменилась судьба молодого человека. Ушел он в животноводство. Оказалось, что его крепкие трудолюбивые руки здесь стали нужнее. Было это в 1957 году. На молочной ферме Центрального отделения плохо обстояли дела. Заведующие фермами один за другим менялись там. До коров ли им было, когда водочка — главным спутником служила. Того и гляди, что развалится ферма. И вот однажды вызвал к себе председатель колхоза В. 3. Голубев Федора Соколова.
— Не пойдешь ли на ферму заведующим?
Почесал Федор в затылке — нет охоты. Кому хочется на посмешище идти? Долго говорили товарищи в тот день, и в конце концов понял Федор, что он должен пойти на ферму.
Правду сказать, не верили сначала и ему доярки, а потом с облегчением вздохнули: «Наконец-то настоящий хозяин пришел»!
А трудно было Федору Соколову, очень трудно. Начинал, буквально, с азов. Раньше-то кроме своей скотинки и не знал хозяйства больше, а тут много ли, мало ли, а 90 коров. Пришлось учиться. Послал колхоз его в Ногинск на учебу. Через некоторое время приехал он оттуда техником по искусственному осеменению. Может от того, что кое-чему он научился, а может от того, что доярки и скотники стали спокойнее и дружнее, больше отдавали сил работе, появились первые сдвиги. Увеличились надои — ферма становилась па ноги.
И вот с тех пор коммунист Федор Петрович Соколов — неизменный заведующий Центральной фермой совхоза «Доброволец», четверо из 6 доярок А. В. Евграфова, А. Ф. Павлова, Н. К. Блохина, Н. А. Евграфова работают вместе с ним несколько лет.
Мы сидим все вместе в небольшой чистой конторке, что при ферме и беседуем. У всех шестерых доярок тяжелые, набрякшие руки сложены на коленях, как у школьниц. Отдыхают. Кажется нет такой силы, что сможет распрямить их. Тихо течет разговор. Просто, обо всем. О их жизни, о работе, и, конечно, затрагиваем вопросы, связанные с XXIII съездом партии. Не всегда у доярок выкраивается свободная минута, тем более у них на ферме нет сейчас подменной доярки, так что работают без выходных. Какое там сходить в кино, или отдохнуть полностью. А вот о Директивах разговор был не раз. Иногда Федор Петрович читает им доклады и выступления, так что в курсе происходящего. «Спасибо партии, — говорят доярки, — за заботу о нас, тружениках сельского хозяйства. Хочется работать еще лучше. Правильно, что нашего Федора Петровича отметили высокой наградой. Он достоин ордена «Знак почета».
И набежала на глаза дымка воспоминаний, ведь не мало проработано вместе. Видно, есть, что вспомнить. Расцветились добрыми лучиками лица, засветились улыбки в глазах.
Только вот... взглянули женщины на своего «командира»: можно о неполадках? Кивнул Федор Петрович: это же работа! И снова заговорили труженицы, также тихо как будто спокойно, но теперь о наболевшем, И только руки, чуть подрагивали, похоже что сердились или обижались на кого-то. А было из-за чего сердиться. За последние 10 лет почти ничего не изменилось на ферме. Механизации никакой, разве только навоз вывозят по подвесной дороге. А до чего нужна электродойка! Попробуй-ка выдои за день 192 литра, как Наталья Алексеевна Евграфова. А тут еще плохих коров телками не хотят заменять, а у них вымя словно железное. Но не только в этом беда. Оказывается больше всего обижаются доярки на... невнимание.
И рассказали ради примера небольшой эпизод. Обещало в прошлом году начальство, что дояркам, кто надоит более 3000 килограммов молока, дадут какой-нибудь подарок. Вот они взяли все и надоили более 3000 килограммов на брата. Но не заглянул никто на ферму из начальства, не поздравил доярок, позабыл про обещанное. Дело, конечно, не в подарке, но когда заглянет кто-нибудь к ним, поговорит по душам, вроде и силы прибавляются.
Федор Петрович сидел в стороне и не мешал товарищам высказать наболевшее, только изредка кивал головой. А потом, словно разгадав мои мысли, сказал:
— Верно говорят женщины. Накипело. А вообще-то люди они боевые. В прошлом году успехи были неплохие. Наша ферма добилась хороших результатов, заняла первое место в совхозе. Каждая доярка надоила на корову по 3440 килограммов. Радости было много. И руководство совхозное уделяло много внимания. Приходили, советовались, спорили, требовали. Пусть даже ругали, зато мы знали, что о пас помнят. А вот в этом году словно его подменили — ни слуху, ни духу. А контора-то вот под боком.
Федор Петрович насмешливо махнул рукой.
— Попробуйте-ка увидеть у нас на ферме управляющего или зоотехника.
Он помолчал, а потом заговорил снова. По его подсчетам, так как никакого собрания в отделении по подведению итогов квартала не было, план квартальный этого года они выполнили. Плюс по валу составил 5.782 килограмма.
— А результаты могли бы быть и выше, но много еще недостатков. Вот и с подменной дояркой никак не уладят.
Вдруг кто-то из женщин рассмеялся и сказал: — А чаще всего приходится замещать заболевших доярок самому Федору Петровичу. Он у нас знатный дояр. А помните, как он дежурил на ферме 7—8 марта, когда сторож загулял. И снова размягчились улыбками уставшие лица. Было сказано всего несколько слов. А сколько в этих шутливых словах уважения и сердечности, какой глубокий смысл был в них заложен.
Ушли доярки, степенно раскланявшись, — буренушки, зорьки требовали свое. Распрощались и мы.
Он шел по деревне, коммунист Федор Соколов, подтянутый и приветливый, здоровался с односельчанами, улыбался мальчишкам, упруго ступал по земле, а мне вдруг показалось, что земля тихо говорит: «Здравствуй, сын мой!»
Н. БЕРЕЗИНА. |
