"... Выше смерти настоящая любовь"
14 сентября у старшины медслужбы Елизаветы Фёдоровны Минаевой-Скоробогатовой был день рождения. Около 65-ти лет назад (а именно такую годовщину героической битвы под Москвой мы будем скоро отмечать) она оказывала первую помощь раненым, поступавшим в московские госпитали с подмосковных полей сражений с фашистами, доставляла их по железной дороге в более безопасные эвакогоспитали Сибири и Зауралья для долечивания. На железнодорожной станции близ Уфы она встретила своего суженого Константина Васильевича Скоробогатова. Вместе им удалось выдержать самые тяжёлые военные испытания, они прожили рядом полвека.
Когда-то, в начале 90-х, я уже публиковала в «Заре» свою статью о супругах Скоробогатовых. Всегда держала в памяти удивительную историю любви двух прекрасных людей (не так уж часто подбрасывает нам фортуна подобные сюжеты).
Что-то общее с этой жизненной ситуацией я находила в фильме Г. Чухрая «Баллада о солдате» (мне даже показалось, что актриса Жанна Прохоренко, сыгравшая в фильме главную героиню, немного похожа на Елизавету Фёдоровну в молодости). В том фильме, правда, всё заканчивается гораздо трагичнее, чем у супругов Скоробогатовых. Возможно, потому, что киношные герои расстались, а Скоробогатовы всё сделали для того, чтобы остаться вместе и хранить друг друга силой своей любви, помогая друг другу выживать в том аду сороковых.
Заголовок сегодняшней моей заметки взят из стихотворения фронтового поэта Кудинова, которое не так давно было напечатано в газете «Боевое слово» с. Белозерского Курганской области, где проживает сослуживец Елизаветы Фёдоровны А. Лачко.
Начало войны Лиза Минаева встретила в Москве (работала на авиационном заводе, училась в техникуме). Вскоре техникум пришлось бросить и поступить на шестимесячные медсестринские курсы. Как я уже сказала выше, девушка училась и работала в московских госпиталях, куда привозили раненых, контуженных, обмороженных участников Московской битвы. Под госпитали в добавление к имеющимся были отданы школы, свободные корпуса предприятий. Под Москвой была одержана первая большая победа советских войск, и частичка победной славы заслуженно принадлежит им, бывшим санитаркам и медсестрам.
Запах крови, гноя, пота, километры бинтов, крики оперируемых бойцов — всё это незаживающей раной кровоточит в памяти бывшего санинструктора. И наряду со всем этим кошмаром в её ностальгических грёзах — тепло и свет от любви с первого взгляда.
...Весной 1942 года девушку направили эвакуировать раненых из Москвы в составе военно-санитарного поезда №53 за Урал и в Сибирь. Целый год проработала она в обстреливаемом фашистами санитарном поезде, помогая спасать тяжело раненных бойцов от смерти. Ничего и никого не боялась. Сердце молодой девушки билось в такт суматошной эпохе.
Как-то на обратном пути, после выгрузки раненых в Томске, когда поезд возвращался порожняком, на одном из полустанков остановился попутный эшелон, гружёный лошадьми из Монголии. Эшелон сопровождали старшина Константин Скоробогатов и 12 солдат. Санпоезд пополняли перевязочным материалом и медикаментами, а старшина передавал по назначению лошадей. Лиза и Константин познакомились, полюбили друг друга. Дальнейшее своё существование поврозь они уже не мыслили. И, когда старшину с солдатами направили в 200-й запасной полк, она без документов (только с санитарной сумкой) пошла с ними пешком в посёлок Двуречье, где базировалось это подразделение. Не обошлось без сложностей. Работники НКВД даже приняли Елизавету за шпионку, но в конце концов всё-таки поверили Елизавете и Константину (свою роль в этом сыграло то, что Константин ранее был на Халхин-Голе личным шофёром маршала Жукова) и отправили их вместе на фронт, в 56-ю мотострелковую бригаду. Мотострелковой бригадой командовал полковник Ф. Штанько. Блиндажи, окопы, кузова машин, бесконечные переброски к местам боёв — такую судьбу выбрала себе Елизавета.
..Особенно тяжёлые бои шли за Изюм, в Барвенковском направлении. На место погибшего санинструктора в роте автоматчиков поставили Лизу. Она смертельно уставала, но где-то рядом постоянно был любимый... После боёв и освобождения населённых пунктов они видели сожжённые дома, убитых и замученных людей, трупы младенцев, сброшенных в колодцы.
Лиза и Костя встречались изредка, во время короткого отдыха. Как же они любили друг друга, как заботились друг о друге!
— Перевязываю бойца под перекрёстным огнём, а думаю только о нём, — говорит Елизавета Фёдоровна. — Вспоминаю бои у станции Долгенькая.
Всё пространство между нами и немцами было усеяно ранеными. Их мы выносили ночью, а днём перевязывали. Балка была забита трупами. Уже потом, после войны, мы назвали её «балка смерти Долгенькая».
25 августа 1943 года тяжело ранило командира роты. Я выбралась из балки, подползла к нему (у него была перебита левая рука). Только приступила к обработке раны, как вблизи разорвался снаряд, и меня ранило множеством осколков...
...Она очнулась в санчасти оттого, что на неё капали слёзы старшины Скоробогатова.
— Лиза, ты жива? — рыдая, спрашивал он.
В медсанчасти в лесу ей сделали операцию (вынули из грудной клетки множество осколков, а с одним из них она прожила целых 15 лет, и только в 1959 году его извлекли в московском военном госпитале).
...Через два часа после ранения Елизаветы ранило в руку и контузило и Константина Васильевича (хотел сделать носилки для любимой). Когда ему что-то говорили во время перевязки руки, он ничего не слышал. Но в тыловом госпитале глухой, с перевязанной рукой Константин помогал тяжелобольной после операции Елизавете. Любимый голос оберегал её от осложнений и смерти.
После лечения их направили в четвёртый гвардейский механизированный сапёрный батальон. Константин был старшиной роты, она — санинструктором.
— Когда освободили один из городков под Харьковом, наша рота решила искупаться в озере, — рассказывает Елизавета Фёдоровна. — Чуть ли не в тот же момент налетели немецкие самолёты, стали обстреливать наших солдат. Здесь же, рядом с озером, я делала перевязки. Раненых было очень много, я работала как одержимая.
Я была смелой девушкой: при мне всегда был пистолет и две ручные гранаты на случай плена. Наш батальон минировал поля, чтобы немцы не прошли. Костя боялся плена, а ещё больше того, что я попаду в плен к немцам (фашисты очень сильно издевались над русскими пленными девушками. У нас с ним был уговор, что в случае опасности я должна подорвать себя или застрелиться).
Вместе с Костей мы прошли Украину, Чехословакию, Югославию, Румынию, Венгрию...
Под Одессой мне удалось в набитом фашистами селе помочь нашему раненному обгоревшему танкисту, которого с риском для жизни скрывали у себя в доме местные жители. В Одессе наш сапёрный батальон успел освободить заминированный немцами оперный театр.
После войны мы с Костей зарегистрировались в загсе. Возник вопрос: куда ехать на постоянное место жительства? Я — уроженка села Слобода Орловской области. Родители мои были крестьянами (отец умер, когда мне был один годик). Маму с шестью детьми пытались раскулачить: забрать у неё всё необходимое для жизни. Чтобы ей с детьми не умереть от голода, она пожаловалась на грабителей М. Калинину, и он выхлопотал маме рабочее место на фабрике в г. Хлебникове, где ей дали общежитие. Туда чуть позднее она перевезла и нас — шестерых детей вместе с бабушкой. Но вскоре умерла в возрасте 39 лет.
Костя родился в Вербилках. Рано лишился родителей. Из восьми братьев у них погибло на войне пятеро. На фронте погибли и два моих брата. Наши судьбы с Костей чем-то схожи...
После регистрации нашего брака мы приехали с Костей в Вербилки. Его родственникам я не понравилась, вернее, не понравилось то, что я приехала к мужу в одной шинели. У нас родилось двое сыновей: Володя и Валерий. Костя обожал сыновей, умолял меня не повышать на них голоса. Старший, Володя, ныне живёт в Дубне, младший — в Талдоме. У меня трое внуков и одна внучка. Есть и правнуки.
Все дети, а теперь и малая детвора, любили (и любят) мои рассказы про войну. 14 сентября меня поздравили с восьмидесятитрёхлетием и родные, и представители власти (в частности, глава Северного Л. Скибина).
Мой Костя был первым комендантом посёлка Северный, был трудоголиком, ответственным человеком.
Пять раз, пока я хорошо видела, ездила в Германию к своей племяннице и крестнице Светлане, где она живёт со своим мужем-немцем. Света, рано потерявшая мать (мою сестру Шуру), мне как дочь.
Дедушка мужа Светланы воевал на немецкой стороне в Харькове и под Харьковом. Мы с ним встречались и общались через Светлану, знающую три языка. Как выяснилось из рассказа деда, мы с ним участвовали в одних и тех же сражениях. Дедушка этот уже умер, давно нет и моего дорогого Константина Васильевича.
Сейчас я плохо вижу. Ко мне ходит социальный работник Таня Махова, а до неё пять лет меня посещала Людмила Уварова. А убирать ко мне приходит Юлия Тихомирова.
Болезни дают о себе знать, но докторов я не очень-то люблю. Занимаюсь самолечением: китайской гимнастикой, делаю массаж головы, много гуляю, а по телевизору слушаю только новостные программы.
Нашу случайную встречу с Костей считаю произошедшей по воле провидения. Такие похожие друг на друга люди не могли встретиться случайно, наша встреча с Костей в этой жизни — большое чудо. Полвека посчастливилось прожить нам вместе.
Среди моих потомков есть медики, и мне это приятно. Но ней дай Бог им вынести всё то, что пришлось вынести на войне нам с Константином Васильевичем!
О. ВИНОГРАДОВА.
(Наш корр.) |
| Категория: Люди нашего края | Добавил: alaz (29.10.2013)
|
| Просмотров: 522
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
