...Отобрано было все: родовой дом, скотина и пашня, перина и подушки, юбки и кофты. Из колыбели попав в зимние розвальни, увозившие кулаков в далекую Сибирь, я и в последующие годы по разным причинам сменила не одно место жительства.
Может быть, поэтому мне всегда были интересны люди, которые всю жизнь прожили на одном месте. В них казалось, было что-то непонятное и неведомое для меня.
И хозяин первого же дома на улице Красина, куда я пошла для изучения ее истории, Анатолий Сергеевич Громов, оказался таким человеком. Его отец, Сергей Семенович, родился в Талдоме. Сам он родился здесь же в двадцать девятом году и никогда и никуда не собирался уезжать.
— Почему? — заинтересованно спросила я.
— Потому что милее этих мест на земле для меня нет, — ответил он.
Тут уж настала моя очередь расспрашивать и допытывать, а почему все-таки для него, Анатолия Сергеевича, нет на земле места лучше, чем Талдом?
Этот человек абсолютно не жаловался на жизнь, не ругал все и вся, смотрел веселыми глазами и разговаривал тоже весело.
Рассказывал Анатолий Сергеевич о том Талдоме, который, знал и любил с детских лет. Мальчишкой бегал в парк, что был около больницы. Там были качели, парашютная вышка, тир, летний театр, фонтан с рыбками недалеко от него... В общем, все атрибуты культурной жизни. Она и была у него таковой: Анатолий рано пристрастился к чтению, бегал в библиотеку.
Ему запомнилось, как в тридцатые годы ломали церковь, сбрасывали колокола. Чувства сожаления не было. Ломали, крушили взрослые. А они знают, что делают. Боль появилась позже, сожаление, что в центре Талдома нет великолепной церкви, украшавшей город.
В доме, где сейчас лицей, был клуб на втором этаже, па первом — кинотеатр. Правда, тогда его так не называли. Говорили: «Пошли в кино!»
Но погулять вволю не пришлось. Война. Дети, подростки работали наравне со взрослыми: подравнивали дороги, заготавливали дрова в лесу, пололи колхозные «сотни». Как бы трудно тогда ни приходилось, Анатолий Сергеевич не считает, что детство было обкраденным. Жил, как все. Делал то, что требовалось.
Помнит и любит Анатолий Сергеевич прошлое, но, наверное, главное в нем умение жить сегодняшним днем, радоваться его маленьким подаркам. Не знаю, как он догадался о наличии вокруг него «положительной ауры», но я ее точно почувствовала. Он живет постоянно как бы «на грани весны»: это естественно, это жизнь, значит, это хорошо.
В трудовой книжке Анатолия Сергеевича несколько записей. Но это потому, что Талдомский завод «Металлист» не один раз переименовывался. Тридцать пять лет кузнечного стажа. Тридцать пять лет Анатолий Сергеевич ковал благополучие своего города: подковы, молотки, строительные скобы, ломы, багры, лемеха для плугов. И не сосчитать количества благодарностей в его трудовой книжке: «За высокую производительность труда», «За высокие показатели в честь...».
«Друг у друга на виду жили, — говорит он, — Кто норовил без совести прожить, сразу было видно».
А еще Анатолий Сергеевич большой мастер рыбной ловли. Ни за что на свете не променял бы он рыбные места на озере Ванюха, на реке Хотча около Маклакова, на Дубне возле Старикова и Веретьева.
Служил Анатолий Сергеевич на Балтике, на Кавказские горы посмотрел, море Черное видел, но лучше талдомских мест не знает. Наверное, еще и потому, что все ему здесь знакомо, дорого. «Все шумите, — говорит бакенщик Семен у К. Паустовского, — «родина», «родина», а вот она, родина, — за стогами!»
Дальше последует цитата из В. Распутина. Но она о том же. Бабка Дарья из «Прощении с Матерой» говорит внуку, упрекающему ее за то, что она всю жизнь прожила на одном месте, ничего не видела: «На чё мне довелось смотреть, я до-о-олго на него смотрела, а не походя, как ты».
А вот как образно сказал об этом сам Анатолий Сергеевич: «Гриб вырос, вокруг него грибница — и из нее другие грибы, рядом. И ели далеко не уходят. Так и я, рядом с грибницей, рядом с корнями».
И женился он на местной, Галине Ивановне, и дети, и внуки их живут в Талдоме.
Часто, идя к дочери в «Юбилейный», Анатолий Сергеевич проходит по старому парку. Среди хаотически разбросанных уцелевших деревьев просматривается сосновая аллея, по которой он гулял в молодости. О чем думает, что вспоминает он?..
...Мне почему-то вспоминается тот душевный трепет, который я испытывала, идя по аллее А. Керн в пушкинском Михайловском. Думаю, эта старая, полусохранившаяся сосновая аллея в бывшем парке вызывает у Анатолия Сергеевича не меньшее волнение.
...Я рассказала об одном, но неординарном талдомчанине. Их в городе немало. Не скрою, что люди эти, впитавшие с детства какие-то невидимые и неслышимые посторонним оттенки и отзвуки своего родного края, мне не только интересны. Я просто им завидую.
Если представится возможность, постараюсь написать и о других талдомчанах с неординарной судьбой, мироощущением. З.ИВАНОВА.
г. Талдом. |
