Перед великим наступлением.
Надолго врезались в мою память декабрьские дни 1941 года. В то время я работала учительницей в Вербилковской школе. Третьего числа в кабинете директора школы Николая Хатунцевского раздался телефонный звонок. Ему передали приказ «Оповестить всех учителей: с 4 декабря занятия прекращаются, школа передаётся под военный госпиталь». Такое неожиданное сообщение заставило нас задуматься. Куда идти, где искать работу? У всех мужья на фронте, дети...
Работать нам довелось в госпитале. Мы стали готовить к приёму раненых трехэтажное кирпичное здание. Учителя и технички стали вытаскивать парты, протирать стёкла, мыть полы, делать затемнение на окнах. Когда мы всё приготовили, я задумалась, чем же кормить семью? Вдвоём с ещё одной учительницей решили пойти на мельницу в деревню Тарусово и купить муки. Мы отправились пешком 4 декабря. День был светлый и морозный. Над Вербилками без конца летали немецкие самолёты. Мы наблюдали, как бомбардировщик пролетел над Центральной улицей посёлка, над территорией больницы и повернул по направлению к железнодорожной станции. Вскоре послышался страшный грохот и взрыв. Бомбы попали в жилые дома. Как потом стало известно, погибла жена начальника станции вместе с дочкой и мать моего ученика, третьеклассника Вити Рязанцева.
Купить муки и сделать запас на трудное время нам не удалось. Мы возвращались через замёрзшую речушку Руденку и вышли на проезжую дорогу. Нас догнала машина, и шофёр предложил подвезти (он тоже ехал в Вербилки). Вскоре он остановил машину, поджидая встречного старичка. Спросил у него: «Что за тёмная полоса у леса? » Тот ответил: «В лесу много наших солдат».
В Bepбилках мы обратили внимание, что на улицах было много народу, все о чём-то говорили. Я подошла, спросила, что произошло. Мне ответили, что в каждый дом привели на постой солдат. Придя домой, я увидела, что вся большая комната заполнена людьми в военной форме. Спросила: «По какому поводу столько гостей?» Один из них ответил: — Завтра — большой праздник. 5 декабря.
Я поняла, что готовится наступление наших войск. Взяла маленького сына из рук моей матери и забралась с ним греться на печку. Двое солдат подошли к моей маме и попросили поставить в печку хлеб, замёрзший на холоде. Мама быстро достала противни и предложила солдатам раскладывать на них свои пайки. Пока хлеб грелся, шёл разговор. Говорили про погоду, а постояльцы сказали, что им такой мороз не страшен. Как потом выяснилось, они были сибиряки, рассказывали, что с первым снегом привыкли становиться на лыжи.
Когда хлеб нагрелся, в доме вкусно запахло. Солдаты стали шутить, ну как, мол, немцам не зариться на наши богатства, когда у нас столько ржи и пшеницы на полях? Хлеб — всему голова.
— Я сидела на печке с сыном и вспоминала мужа. Он был на фронте со второго дня войны, в десантных войсках. Его четыре брата — в разных военных частях. Один — моряк. Самый младший — летчик. Живы ли они, увижу ли я своего любимого? Комок подкатил к горлу, но я взяла себя в руки. Вот и этим ребятам предстоит пойти в бой в ближайшие дни. Мы знали, что немцы недалеко, у Рогачёва, и рвутся к Москве. У нас была уверенность, что Москву врагу не отдадут, но какой ценой?
...Около трёх часов ночи раздался стук в дверь. Она отворилась и в дом вошёл человек в белом полушубке. Он быстро прошёл в переднюю комнату, где спали солдаты, и скомандовал «Подъём!». Солдаты засуетились, загремели котелки. Они быстро одевались, брали винтовки, направлялись к выходу, говорили матери спасибо за ночлег и тепло. Из всех домов выходили солдаты, они шли по Центральной улице посёлка в сторону Запрудни и дальше — на фронт.
На другой день, 5 декабря, все учителя собрались в школе, которая стала госпиталем. Здесь мы услышали по радио, что началось наступление наших войск под Москвой. Мы обрадовались, были уверены, что наконец-то погонят врага с нашей земли. День клонился к вечеру, когда к школе подъехала машина с военными медиками. Их встретили дежурившие учителя, в том числе В. Климина, Е.Грецова, А. Бас и я.
Медики осмотрели приготовленные классы и дали команду заносить раненых. Фронтовые врачи и медсестры были уже привычны к крови и виду истерзанных тел, а нам было невыразимо страшно. Коридор вскоре был залит кровью раненых. В операционной мы были вместе с медсёстрами, помогали им подавать инструменты, обтирали салфетками лица хирургам. От напряжения по ним струился пот и мешал видеть. Не знаю, как я не упала в обморок, когда врач попросил меня унести ампутированную руку бойца. Но в тот день, придя домой, я не могла ни пить, ни есть. Всё думала, выживет ли молоденький парнишка, слышала его стоны, переживала и за других. Оперировал военный хирург Дионисий Подойницын, ему помогал Виктор Алексеевич (фамилию не помню). Они спасли тысячи жизней. Дионисий Подойницын стал полковником, приезжал после войны на встречи с бывшими воинами. И как же благодарили его пациенты за спасение жизни!
Наши учителя тоже в этом участвовали. Самые сложные процедуры делали обученные медсестры, а мы помогали ухаживать за ранеными. Был такой термин «латание ран». Неглубокие раны мы заклеивали материалом, похожим на современный бактерицидный пластырь. На санках привозили в госпиталь большие кастрюли с кашей, раздавали раненым, а тех, кто не мог двигаться, кормили с ложечки. Всячески подбадривали раненых бойцов, очень радовались, когда они шли на поправку. Раненые лежали на первом этаже в здании кирпичной школы (директор Н. Хатунцевский) и в деревянной (директор Ф Сапогова), а потом заняли ещё здания больницы и тубсанатория.
...Фашистское нашествие стало испытанием для всего народа, в том числе и для наших учеников. Они вместе с нами работали на валке леса, на заготовке торфа для фарфорового завода. Помню, как впервые группа молодых учителей и я в их числе (хотя у меня дома оставался грудной ребёнок) оказались в лесу с пилами в руках. Мы не знали, с какой стороны подойти к дереву, как спилить его, чтобы оно не рухнуло на нас. Выручил учитель физкультуры Василий Володин. Он научил нас подрубать деревья снизу, чтобы они падали в заданном направлении. Быстро засмолилась пила, и мы не могли её вытащить. Опять выручил физрук. Он заранее принес керосин, натер пилу, и она снова «пошла». А еще нам надо было пилить так, чтобы, несмотря на высокие сугробы, пни были низкие. Качество нашей работы проверяли каждый день.
Вспоминаются и летние каникулы, которые вместе со школьниками мы проводили на торфозаготовках на Бельском болоте. Работали даже ребята из 5-6 классов. Кругом сырость, грязь, руки и ноги в воде. Предупреждали, чтобы дети аккуратнее брали брикеты, потому что много змей. Дети таскали брикеты на сушку. И вдруг крик, плач... Все побежали к девочке, забрызганной грязью. Оно кричала: «Змея, змея!» К ней бросилась ее мама, учительница 3. Косухина. Но, к счастью, змея лишь напугала девочку, упав с взятого ею брикета на ноги. Маме пришлось долго успокаивать перепуганную дочь. Но даже после такого случая никто из детей не бросил работу, понимали, что без торфа встанет фарфоровый завод...
Народ не щадил себя во время войны ни на поле боя, ни в тылу. Вспоминаю, как работала со мной и с десятиклассниками на заготовке дров для школы Ася Бас. Она была хрупкой, слабой, ей тяжело было пилить, пробираться по лесу по сугробам. Но она старалась скрыть ото всех, что ей трудно, а мы знали, какую боль она носит в себе. В Белоруссии немцы расстреляли ее родителей, брата и сестру только за то, что они — евреи.
А как тяжело приходилось нашим трём техничкам, когда в школе был госпиталь! Они наводили чистоту и порядок, помогали раненым, а когда учились дети, следили за каждым ребенком, как бы с ним чего не случилось. Особенно тяжело было матери троих детей Марии Пяткиной. Она работала в котельной, отапливала госпиталь, раненым всегда было тепло. Дрова с улицы она приносила на руках.
Всю работу населения поселка в тылу организовывал всеми уважаемый председатель поселкового Совета депутатов Сергей Берёзин. Он уже лет двадцать был у руководства поселком. С большим вниманием относился к людям, каждому стремился помочь, постоянно заботился о развитии Вербилок. Мы его очень ценили, потому что с его именем были связаны почти все новостройки на наших улицах — новые дома, школа, водонасосная станция, туберкулёзный санаторий. Когда в школе не хватило мест, он отдал ей две комнаты в поссовете. В 1940 году он добился строительства широкой дороги от посёлка до станции «Вербилки». Мечтал, что по ней пойдут большие грузовики и автобусы. Но война помешала, стройка остановилась.
Когда такой человек призывал население отдать все силы для Победы, народ ему верил и шёл за ним. Вскоре после разгрома немцев под Москвой я встретила в нашей больнице солдата, который 4 декабря 1941 года говорил мне, что 5 декабря будет праздник. Он сказал мне, что готовится к операции. У него после ранения развилась гангрена ног. «Господи, — подумала я тогда, — ведь он же из ансамбля песни и пляски. Как же ему без ног?» А его судьба была еще печальнее. Он умер после операции.
Великой болью всего народа был оплачен перелом в войне в декабре 1941 года.
М. Човчич
ветеран педагогического труда
п. Вербилки |
| Категория: Война | Добавил: alaz (09.02.2013)
|
| Просмотров: 35797
| Рейтинг: 5.0/2 |
|
