«Название этого мало известного населённого пункта читатель уже не раз встречал на страницах моей книги. Да, не знаменитый город, даже не районный центр — посёлок. Но для меня и других ветеранов дивизии он навсегда остался родным и близким, можно сказать, вторым домом. Ведь именно отсюда ушли мы защищать Родину».
(Из книги И. М. Подобеда. «Исполненный долг». Москва, 1993 г.)
«В конце ноября - начале декабря 1941 года некоторые части 348-й дивизии пришли в Вербилки (пишет И. Подобед), чтобы в ночь с 5 на 6 декабря с этого рубежа начать контрнаступление на противника, стоявшего на подступах к Москве. Мы ушли в бой, а в посёлке остался дивизионный медико-санитарный батальон. И многим бойцам и командирам, получившим ранения, довелось снова вернуться в Вербилки... Словом, вербилковская земля оказалась для нашей дивизии счастливой: именно отсюда прошли мы, хоть и с немалыми потерями, славный боевой путь до Берлина».
Мне довелось быть непосредственным свидетелем и в известной мере участником тех событий. 14 лет - а именно столько мне было в сорок первом - приличный возраст, а если учесть, что мужчинами раньше становились гораздо раньше.
...К концу дня снегопад прекратился, мороз крепчал, на небе появились первые звёзды. Отец, недавно вернувшийся со строительства оборонительных сооружений под Большой Волгой у села Иваньково, расчищал дорожку к дому... Завод, на котором трудился много лет, заминировали - фронт подходил всё ближе, артиллерийская канонада и ружейно-пулемётная стрельба раздавались уже совсем неподалёку. Четыре брата - Иван, Григорий, Пётр и Леонид - воюют, сын Борис - в истребительном батальоне в Талдоме. О том, что наши всеми силами стараются удержать Москву, он хорошо знал.
Вот он распрямился, посмотрел в сторону Дмитрова, где полыхало зарево.
- Алексей Евгеньевич, принимай гостей! - раздался голос председателя уличного комитета Сонулиной. По улице, со стороны деревни Жуковка, двигалась колонна военных... - В этот дом - десять человек! - скоманадовала Ольга Андреевна. - Остальные - за мной!..
Притормозившие у нашего дома бойцы, на шапках которых был уже изрядные шапки снега, с винтовками «на плечо» терпеливо ожидали своего командира. Около тридцати километров без остановки, с полной боевой выкладкой, прошагали они из Загорска. Вскоре появился среднего роста командир в белом полушубке. На поясном ремне - кобура с пистолетом.
«Сейчас - отдых, - сказал он. - Подъем - в четыре часа утра. Протереть оружие, проверить боеприпасы, гранаты. Быть готовыми с марша вступить в бой!»
Стряхивая с шинелей снег, они направлялись к крыльцу, где встречала их моя мама, Евдокия Васильевна:
- Входите, располагайтесь. Сейчас самовар поставлю. Озябли, родненькие, устали.»
- Принеси ещё дровишек, - сказала мне.
Бойцам отвели большую комнату. Зажгли десятилинейную керосиновую лампу. Стулья убрали, чтоб было попросторнее. Сами мы перебрались в соседнюю комнатёнку за деревянной перегородкой. Шинель служила матрацем для двух - трех человек. Под головы - вещмешки. Винтовки, подсумки - рядом. Большинство солдат завалилось спать, не снимая валенок. Но кто-то, в «кирзе», начал снимать сапоги. «Товарищ командир, Степанов ноги отморозил! Ступни-то совсем белые!..» Поднесли лампу. Стали оттирать затвердевшие ступни снегом, потом шерстяными носками, кто-то предложил опустить ноги в теплую воду. Степанов тихо стонал.
- До утра потерпеть придется, - сухо сказал старший. - И в госпиталь.
- Отвоевался, - заметил кто-то.
Многие уже заснули. Но четверо сибиряков сидели за столом, пили чай, размачивая в нём сухари.
Вдруг открылась входная дверь, появился отец в своем поношенном пальто. В руке у него было небольшое ведро, которое мама обычно брала, когда доила корову.
- Вот и ужин, на всех. Еле разыскал походную кухню. Кто- то из бодрствовавших предложил: «Разделим поровну. А утром, перед маршем, подкрепимся». Мысль о предстоящем первом бое, конечно же, волновала всех.
Небольшое отступление. К тому моменту 348-я стрелковая дивизия была уже три месяца, как сформирована в городе Бузулуке Чкаловской области, и состояла из взрослых мужчин — сибиряков, уральцев. Все они имели семьи, жён, детей. А кое- кто и внуков. Теперь я понимаю — это были те, на ком держалась страна. К предстоящей борьбе с оккупантами готовились основательно, упорно, вырабатывая необходимые для бойцов качества. Учились метко стрелять, метать гранаты, окапываться, колоть штыком. А ещё — не бояться вражеских танков. Совершали марш-броски. Перед отправкой на фронт прошли тактические учения с боевой стрельбой.
Мама посетовала на то, что не может как следует накормить гостей. «Три дня не выдавали хлеб по карточкам, картошка кончилась, муку не привезли. Урожай-то был нынче плохой: земля - песок, лето жаркое.» - «Не расстраивайся, хозяйка, у нас дома тоже нелегко. Трудодень жиденький, с одеждой неважно. А детей хватает. Вашему-то сколько?..» - «В седьмом учился. Четырнадцать. В школе теперь лазарет. Ребята дрова из лесу возят, расчищают аэродром. Бои- то, сами знаете, под Дмитровом. На станции бронепоезд. Толик мой своими глазами видел эту крепость на колёсах.
Молчавший до этого отец, включился в разговор: «Вдоль канала мы построили много дотов, прокопали траншеи. Соединили их. Ячейки для стрельбы оборудовали, немцам трудно будет перебраться через такой рубеж...»
Было около полуночи. Я забрался на русскую печь и крепко уснул. Как воины ушли из дому, не слыхал. Когда рассвело, отец направился в сарай, отыскал там большие санки.
- Отвезём бойца в больницу, помоги мне!..
Ноги у Степанова распухли, мы с трудом обмотали их портянками, помогли ему подняться и выйти во двор. Уложили на санки, укрыв старым одеялом, и двинулись в путь.
У здания больницы стояло несколько грузовых машин, на одной из которых был красный крест. Вышел из помещения человек в шинели. Двое солдат, уложив Степанова на носилки, вносили его в больницу. «Спасибо. Век не забуду!» - сказал нам Степанов на прощанье.
Мы узнали, что возглавляет госпиталь Дионисий Петрович Подойницын, замечательный хирург, прекрасный организатор, оборудовавший хирургическое отделение в помещении детских яслей, а в школе - помещение для раненых.
- А что, уже есть раненые?
- Есть, и немало. Медики трудятся без отдыха. И вербилковцы помогают, конечно. Матрацами, одеялами, бельём. Да и продуктами. Кто молоко принесёт, кто картошку, кто сахар или грибки.
Когда вернулись домой, мама показала три письма:
- Просили снести на почту.
Я взял «треугольники» и опустил в почтовый ящик. Может, для кого-то это были последние весточки с фронта.
Моя мама делилась с соседкой:
- Перед тем, как выйти из дому, некоторые крестились на икону Николая Чудотворца, что у нас в большой комнате.
- Так и у нас ночевали, - говорили ей. - Те, которые охраняли ящики с патронами.
Мы с другом детства Сергеем Шурухиным, обнаружили потом несколько боевых винтовочных патронов, как видно, выпавших в снег при погрузке.
На соседней улице Пушкина побывали артиллеристы и миномётчики. Хозева дома приметили, как по-братски делились эти люди друг с другом махоркой и сухарями. Кому-то из жителей посёлка оставили захромавшую лошадь - одну из тех, что тащили пушки. «Вернёмся, заберём!»
Сосед Володя Дрожжин сообщил мне, что у них ночевали командиры. «Атаковавать немцев будут ночью или на рассвете следующего дня. Только, это большой секрет.»
348-я стрелковая дивизия нанесла внезапный удар по гитлеровцам, находившимся в деревне Бунятино. Враг дрогнул и, бросая технику, начал отступать...
В Вербилки стало поступать всё больше раненых. Осколочные раны, обморожения. Медперсонал трудился без отдыха. Жители посёлка помогали чем могли, ухаживали за больными, собирали тёплые вещи, писали письма, брали «на поправку» к себе домой. Об этом подробно написано в книге Юлии Кравцовой « Вербилки. Страницы истории, люди, судьбы».
Не всех, кто был в госпитале, удалось спасти. Среди умерших оказался и житель Нижней Вязовки Семён Фёдорович Вислогузов, получивший ранение под Рогачёвым, и комиссар полка Кузьма Степанович Кизенко, и рядовой Мазит Кабирович Карыкаев из Оренбургской области. Всех их хоронили в братской могиле на местном кладбище. Благодаря усилиям поисковых отрядов удалось установить фамилии многих из тех, кто покоится здесь. Сначала их было 37, потом ещё 16. К великому сожалению, есть ещё 26 захороненных, чьи имена до сих пор неизвестны.
По установившейся традиции, 9 мая и 5 декабря к обелиску славы и к памятнику на братской могиле в Вербилках обязательно приходят жители посёлка и возлагают цветы. Быть может, здесь лежат и те, кто тогда, в сорок первом, так недолго был в нашем доме. Коротким был их отдых перед боем.
Анатолий Бекасов,
подполковник в отставке, участник Великой Отечественной войны |
