Революционные события 1917-го и последующих годов словно катком прокатились по весям Талдомского края. Обратилась в прах усадьба помещиков Салтыковых в селе Спасском, что на углу. По ветру развеялся ценнейший архив высокообразованных людей.
Поговаривают, что в годы гражданской войны, когда с папиросной бумагой было туго, спасские мужички искурили немало «бумажек» из разоренной помещичьей усадьбы. Но часть материалов все-таки сохранилась. В июле 1925 года ветеринарный врач А. Заварин доставил в Талдомский музей местного края документы из архива семьи Салтыковых.
Уникальнейшую находку сделал помощник лесничего, краевед С. Лысов. На бывшей усадьбе Салтыковых в свином хлеву он обнаружил зарытый кожаный чемодан с семейным архивом родителей Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Среди прочих документов были и 26 подлинных писем писателя-сатирика из Вятки, где он отбывал шестилетнюю ссылку, к матери Ольге Михайловне.
Архиву «везло» невероятно. Владельцы легко уступали его первому встречному в обмен на сущую безделицу.
Так, С. Лысов выпросил эти ценные документы у хозяйки хлева, презентовав ей... кипу старых газет для оклейки избы. Архив был перевезен в Талдомский музей, о нем было сделано сообщение в местной печати. Информация попала в центральную прессу, и Талдом на два года «оккупировали» молодые, но деловые сотрудники Ленинградского Пушкинского Дома (ИРЛИ) и некто Дубов. Со временем сочтя, что частые командировки в Талдом чреваты серьезным перерасходом бюджетных средств, исследователи задались целью перевезти архивные материалы в город на Неве.
Ничего более ценного в то время в фондах музея не было, и казалось, что за эти документы земляки писателя должны держаться крепко. Увы, решением уисполкома архив был «временно» передан в Пушкинский Дом — в обмен на плакатный компилятивный материал о М. Салтыкове-Щедрине.
Таким образом Яковлев и другие оказались обладателями уникального материала. Н. Яковлев получил звание академика, стал руководителем института русской литературы. А Талдомскому музею осталось скорбеть по «временно» потерянным документам.
Кроме бумаг, Лысов привез в музей макет поместья, найденный в Ермолине, и выполненный из пробкового дерева. Поместье принадлежало брату писателя Илье Евграфовичу. Оттуда же доставили два старинных помещичьих возка. В окрестностях Спас-Угла (в тогдашней Зайцевской волости) С. Лысову удалось выявить этнографический район «Чириковщина», населенный людьми, предки которых были вывезены помещиками из далеких степных губерний. Это был своеобразный край со своей культурой, традициями и обрядами.
Летом 1927 года музей организовал экспедицию в «Чириковщину» для изучения этого интересного района.
В 1929 году страна готовилась широко отметить 40-летие со дня смерти М. Салтыкова-Щедрина. Собирая материалы для юбилейной выставки, Е. Сосенкова вновь побывала в Спас-Углу. Там, на усадьбе, были сфотографированы остатки липовых аллей и старая, в два обхвата, полая внутри, но еще зеленая липа, под которой, по местному преданию, подтвержденному «Пошехонской стариной», матушка писателя варила годовые запасы варенья. Был запечатлен и уцелевший погреб для этих запасов.
Е. Сосенкова сфотографировала и записала рассказ двух глубоких стариков Тита и Егора Боровковых (по ее воспоминаниям — внуков кормилицы Миши Салтыкова), которые запомнили поздние приезды писателя на родину. Побывала талдомская гостья и у учительницы - пенсионерки Е. Берестовой, сестра которой много лет жила в экономках у брата писателя Дмитрия и была описана в «Господах Головлевых» в образе Евпраксеюшки.
Материалы для выставки были собраны и красочно оформлены в Москве — для торжественного заседания, которое проходило в Академии художественных наук. Можно предположить, что большая часть собранных материалов в Москве так и осталась, так как теперешние сотрудники Талдомского краеведческого музея знают о них лишь по воспоминаниям краеведов.
На этом заседании присутствовал единственный сын писателя Константин Михаилович Салтыков. Заинтересовавшись материалами выставки и поисковой работой Талдомского музея, он высказал желание посетить родину своего отца и вскоре осуществил мечту.
В мае 1929 года К. Салтыков приехал в Талдом, побывал в музее, а затем, как рассказывала Е. Сосенкова, при содействии заведующего роно Н. Градова был отвезен в с. Спас-Угол, пообещав прислать свои впечатления об этой поездке.
В том же 1929 году Ленинский уисполком объявил Спас-Угол заповедником.
В 1932 году Сосенкова была переведена на работу в Тверь, и в Талдомском музее началась директорская чехарда. За короткий срок их (директоров) сменилось немало: как энтузиастов, так и случайных, и даже нечистых на руку людей. Краеведческие исследования оказалась прерванными на довольно продолжительный срок, а уже собранные документы ветшали и часто передавались по первому требованию в другие музеи и организации.
Судьба Спасского Салтыковского архива — жертва парадокса Талдомским музеем было спасено от гибели и собрано немало документов, но почти все они «расползлись» по новым неизвестным адресам, так и не став достоянием широкой общественности.
Я уверен, что большая часть спасского архива (особенно грубо-материальная: антиквариат, предметы мебели, бижутерии) до сих пор хранится у потомков Салтыковских крепостных. Было бы замечательно, если бы они оказались в нашем музее. А. КУМАНИЧКИН,
научный сотрудник Талдомского краеведческого музея. |
