— Давай-ка еще по чашечке чайку, — предлагает мне хозяйка квартиры. В маленькой уютной кухоньке покойно и тепло.
Моя собеседница, Антонина Григорьевна Рычкова, пришла работать в школу в 1931 году. Вышла замуж, родила двоих детей. В первые же дни войны ее муж, ответработник Талдомского райкома партии, Николай Степанович Рычков, ушел на фронт. Его старшей дочери было без малого четыре, младшей шел второй год.
Чего стоило Антонине Григорьевне в то тяжелое время вырастить дочерей, знает только она сама. Помните страшную военную присказку «Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик»?.. Но тогда трудности были оправданны — шла война.
Отгремели салюты Победы, но не на много легче стало жить вдове. С фронта она дождалась не мужа, а страшную казенную бумажку, известившую о геройской гибели под Смоленском майора Рычкова.
Антонина Григорьевна выстояла и в этот момент. Ее дети может быть, не всегда ели досыта, но на недостаток материнской заботы пожаловаться не могли.
Но и любимая работа не уходила на второй план. К дорогой сердцу награде «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» добавились орден «Знак Почета», медали «За трудовую доблесть», «За доблестный труд». В ознаменование 100-летия со Дня рождения Владимира Ильича Ленина», «Ветеран труда». Сколько поколений талдомчан за сорок пять лет научила чтению и письму Антонина Григорьевна, воспитав, среди прочих педагогов и из своих детей! Ее дочь, Маргарита Николаевна Владимирова, преподает в Ленинграде (трудно с непривычки называть этот город Санкт-Петербургом), вторая дочь, Валерия Николаевна Иванова, работала учительницей в подмосковных Люберцах.
В трудовую книжку Антонины Григорьевны Рычковой за 45 рабочих лет оказалось вписанным, по сути, одно место работы: Талдомская начальная школа, ставшая со временем семилетней и превратившаяся ныне в Талдомскую среднюю школу № 2. Отсюда в 1975 году Антонина Григорьевна ушла на заслуженный отдых.
Получала она небольшую, но по тем временам достаточную пенсию в 63 рубля 80 копеек. Жила без изыска, но и не бедствовала, благо цены были невысоки, человеческое радушие не измерялось длинным рублем и даже медицинская помощь оплачивалась словом «спасибо».
В нищей гайдаровской России за десять месяцев, к ноябрю нынешнего года, пенсия Рычковой «возросла» до трех тысяч восьмидесяти рублей Но если учесть рост цен, то получится, что государство сочло гуманным уменьшить пенсию ветерана в два раза.
Антонина Григорьевна не хочет сдаваться.
— Я хорошо живу, — говорит она. — Людмила Ивановна Суворова из общества «Милосердие» помогла мне получить тысячу рублей для закупки на зиму картофеля и капусты. По магазинам ходить уже не могу, но выручает Татьяна Елисеева из фонда социальной защиты, постоянно покупает мне хлеб, молоко. Не оставляют без помощи друзья-пенсионеры Михаил Иванович Чулков, Владимир Федорович Морковников, Полина Александровна Шевелева, Людмила Васильевна Рецкова — балуют меня деликатесами со своих огородов, поддерживают словом и делом. Одно время совсем разболелась, слегла, думала, уж и не выкарабкаюсь. Но помогла врач Вера Ефимовна Столетова и отвоевала меня у смерти. Ну а если в доме надо что-то прибить, починить, всегда рядом мой ученик Андрей Караваев. Его даже не надо просить, сам часто заглядывает: «Чем помочь, Антонина Григорьевна?»
Она рассказывает мне о своем житье-бытье, а в глазах стоят слезы: «Что говорить о нас... Получила письмо от дочери из Ленинграда, там ведь еще хуже, чем у нас, почти голод...».
Я слушаю Антонину Григорьевну и плохо верю в ее оптимизм. Спрашиваю напрямую: «Если бы не помощь друзей и различных фондов, Вы бы выжили?».
— Да что ты, — грустно улыбается она. Вот уже полгода даже газет не получаю, не на что выписать...
— А школа, которой Вы отдали сорок пять лет жизни, помогает?
— По праздникам ко мне приходит завуч Валентина Михайловна Чугунова, вручает подарки от школы, говорит хорошие, неказенные слова. Вообще-то меня часто приглашают туда в гости, но хожу я плохо.
...Мне кажется, что ученикам куда сподручнее самим навестить, старую, больную учительницу, предложив ей посильную помощь. Но, как видим, «бывают варианты».
Сама Антонина Григорьевна Рычкова вряд ли обратится к кому-нибудь за помощью. Люди ее поколения с материнским молоком впитали в себя чувство собственного достоинства и привыкли не брать, а отдавать. Учительница просила меня не писать о ней: «Скажут, жалуется. Не одна я, все так живут. Не дай Бог, обидится кто, посмотрит косо...»
В то, что обиженные найдутся, охотно верю, но не могу молчать.
Думая о том, чем же помочь Антонине Григорьевне Рычковой, вспомнил оброненную ею фразу, что уже полгода из-за непомерной дороговизны она живет без газет. Я прошу редакцию газеты «Зеркало» на причитающийся мне гонорар оформить Антонине Григорьевне подписку на эту газету. Если гонорара не хватит, я готов доплатить.
А Куманичкин
г.Талдом |
