О том, что 20 ноября 1945 года во Дворце юстиции баварского города Нюрнберга начал работать Международный военный трибунал четырёх держав - Советского Союза, США, Великобритании и Франции - мы, курсанты полковой школы 3-го мотострелкового полка дивизии имени Ф. Дзержинского, узнали из газет «Правда», «Известия», «Красная Звезда». В них систематически печатались обстоятельные статьи Ильи Эренбурга, Константина Симонова, Бориса Полевого и других писателей и военных корреспондентов. О ходе судебного процесса нам рассказывал и политработник капитан Н. Брусиловский.
На скамье подсудимых находились Геринг, Риббентроп, Кейтель, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль, Зейс-Инкварт, Гесс, Функ, Редер, Шпеер, фон Нейрат, фон Ширах, Дениц, фон Папен, Фриче, Шахт. Бормана судили заочно. В конце войны он исчез, и его не смогли арестовать. «Жаль, что среди них нет Гитлера и Геббельса!» - резонно заметил тогда мой товарищ Костя Квашнин. За несколько дней до процесса повесился в тюрьме и Роберт Лей.
Суд длился долго - почти 11 месяцев. Состоялось 403 открытых заседания. Было допрошено 116 свидетелей, 143 дали показания письменно, более 200 000 документов приобщено к делу. Сохранились стенографические записи всех заседаний. Протоколы велись на четырёх языках - русском, английском, французском и немецком.
У каждого обвиняемого был защитник. Многие мои друзья возмущались: «Как можно защищать тех, на чьей совести миллионы замученных и заживо сожжённых!?» Но правовые нормы соблюдались в полном объёме.
По правде говоря, я тогда и представить себе не мог, что через пару лет мне придётся лицом к лицу столкнуться с некоторыми из этих преступников. Произошло это так.
Нас, военнослужащих-абитуриентов, не прошедших по конкурсу в Саратовское военное училище, направили к новому месту службы в Восточную Германию.
.. .И вот мы в Грюнау - пригороде Бремена. Вокруг ухоженная территория, ровные ряды кирпичных домов, крытых черепицей. Рядом, за сохранившимся парком, - водная гладь Шпрее. Здесь, незатронутым войной островком размещалось Управление внутренних войск в Германии. Меня и ещё троих из сорока прибывших оставили служить в Грюнау - в 83-м Краснознамённом стрелковом полку, остальных направили в другие части. Через несколько дней меня вызвал командир батальона, штаб которого располагался недалеко от казармы, где мы жили. Иду, волнуюсь: дисциплину, вроде бы, не нарушал.
Подполковник был приветлив:
- Присаживайтесь. Я познакомился с вашим личным делом. Хотелось бы уточнить некоторые вопросы. Значит, в училище поступали из дивизии имени Дзержинского?
- Так точно.
- Славное соединение. А караульную службу приходилось нести?
- Да, наш полк охранял особо важные государственные объекты. Мне приходилось быть начальником караула, разводящим, часовым.
- Это то, что нам надо. Николай Иванович, - обратился комбат к сидящему в стороне майору госбезопасности, - не проинформируете ли сержанта Бекасова о предстоящей задаче?
- Хорошо.
И офицер неторопливо посвятил меня в суть дела.
- Международный трибунал приговорил двенадцать нацистских преступников к смертной казни, а семерых отправили отбывать наказание в тюрьму Шпандау. Её, по договорённости, поочерёдно охраняют американский, английский, французский и советский караулы. Мы подбираем личный состав специального караула. Вы - молодой коммунист-дзержинец, и мы уверены, что не подведёте. Зелёную фуражку и погоны получите завтра.
Я заметил, что личный состав полка носил форму пограничников. На следующий день нас собрали в учебном классе. Занятия проводили офицеры из особого отдела. От них мы узнали, что семь месяцев осуждённые, которых нам предстояло охранять, находились в Нюрнберге. Подыскивая им место для отбывания наказания. Союзники столкнулись с непростой задачей, ведь в Берлине было не менее десяти тюрем. В конце концов остановились на тюрьме в Шпандау - она была наиболее изолированной от жилых домов и не пострадала в ходе войны. 18 июня 1947 года семеро нацистских преступников, прикованных наручниками к сопровождавшим их американским военным полицейским, были доставлены на автобусе английских ВВС на аэродром, а оттуда на транспортном самолёте «Дакота» - в цитадель «Шпандау», находившуюся в то время в английской зоне оккупации.
Нам сообщили и такую деталь. Внутри тюрьмы преступников охраняют военнослужащие сверхсрочной службы, которые непосредственно подчиняются управлению МГБ и входят в штат администрации. Мы же составляем как бы второй рубеж охраны.
Готовили нас тщательно, в специальном классе, где был макет тюрьмы с прилегающей местностью; знакомили с основными помещениями здания, расположением камер. Разбирали действия караула по сигналам «В ружьё», «Тревога». От каждого воина требовали, чтобы он твёрдо запомнил действия караула при пожаре, нападении на пост, попытке осуждённого совершить побег. Мы выезжали и на местность, где располагался объект. Делалось это скрытно, чтобы не привлекать внимания жителей окрестных домов. В один из выходных мы совершили экскурсию по Берлину. Внимательно осмотрели здание Рейхстага, испещрённого отметинами недавних боёв и письменными «визитками» победителей. Побывали в Потсдаме, где проходила конференция глав трёх держав - СССР, США и Великобритании; у Бранденбургских ворот; в Трептов-парке, где сейчас возвышается памятник нашему воину-победителю, спасшему народы Европы от «коричневой чумы».
Центральная часть Берлина была в руинах. Немцы молча расчищали завалы. Работали аккуратно: битый кирпич складывали в одну кучу, целый - в другую. Щебень на тачках и в маленьких вагончиках свозили в установленное место. При встрече с нами учтиво здоровались, приподнимая или снимая головной убор.
В середине декабря нашему караулу предстояло заступить на боевую службу. Помню напутствие начальника штаба Управления внутренних войск в Германии полковника Волкова: «Помните, вы представляете нашу великую страну Советский Союз. В любой обстановке надо действовать чётко, смело, решительно, но строго по инструкции и уставу, соблюдая выдержку и корректность. Мы надеемся на вас».
Прозвучала команда: «По машинам!», и через полчаса мы останавливаемся у похожего на средневековый замок внушительного здания из красного кирпича. Начальник караула вместе с офицером штаба полка и переводчиком входят вовнутрь через небольшую железную дверь. Проходит несколько минут, массивные ворота распахиваются, и весь наш караул - во дворе тюрьмы...
Смена караулов проходила так: под сводами арки в две шеренги был построен наш караул, а напротив него - английский; последовала команда «Смирно», а потом рапорт: «Караул от Советского Союза к приёму объекта готов» и ответный рапорт на английском языке. Стоявшие напротив нас крепкие ребята в тёмно-зелёных куртках и брюках, заправленных в ботинки, доброжелательно, с интересом смотрели на нас - рослых, подтянутых, одетых в новенькие двубортные мундиры с блестящими пуговицами.
Входим в караульное помещение, ставим оружие в пирамиды. Рядом - ящики с гранатами и цинковые коробки с патронами. Короткий инструктаж - и на боевую службу. Справа от нашего разводящего шёл английский капрал...
Меняли часовых через каждые два часа.
Коротко о самой тюрьме. Построена она была в 1876 году на западной окраине Берлина и была рассчитана на 500 заключённых, а в нацистские годы использовалась как сборный пункт для политзаключённых перед отправкой их в концлагеря. При штурме Берлина гарнизон цитадели Шпандау капитулировал, поэтому и разрушения от боевых действий оказались незначительными. Здание тюрьмы было обнесено толстой каменной стеной, по верху которой - залитые в бетон осколки пивных бутылок. По периметру - семь вышек, на них часовые. Внизу, вдоль стен, ходят патрульные. Зарешёченные окна, дубовые двери, железные лестницы. В просторной камере - кровать с матрацем, одеялом, подушкой. Умывальник, столик и тумбочка. Осуждённым разрешалось иметь книги, бумагу, чернила. Некоторые писали письма родным, воспоминания. Оборудовано помещение для свиданий с близкими. Обнесённый колючей проволокой дворик для ежедневных прогулок, во дворике - беседка.
...К пожизненному заключению были приговорены трое нацистских преступников. Это Рудольф Гесс, один из заместителей Гитлера по партии, в 1941 году он улетел на самолёте в Англию и был там в плену до конца войны; Э. Редер, гросс-адмирал, бывший главнокомандующий военно-морскими силами Германии; В. Функ, один из руководителей германской экономики, бывший госсекретарь министерства просвещения и пропаганды, возглавлял рейхсбанк. К 20 годам тюремного заключения были приговорены двое: А. Шпеер, бывший министр вооружения и снаряжения, и Б. Ширах, руководитель молодёжной организации «Гитлерюгенд». К 15 годам - К. Нейрат, бывший протектор Богемии и Моравии, обергруппенфюрер СС, много сделавший для прихода Гитлера к власти; к 10 годам - К. Дениц, гросс-адмирал, назначенный Гитлером своим преемником.
Отбывая наказание, фашистские главари, согласно установленным правилам, встречались с родными, читали газеты и книги, переписывались. А Гесс увлёкся даже теорией космических полётов.
Нам приходилось не раз встречаться с узниками тюрьмы, в частности, с Гессом. Худой, смуглый, одетый в поношенный пиджак, он пытливо вглядывался в лица охранявших его наших солдат (как известно, в последние годы он оставался в тюрьме «в гордом одиночестве» - других досрочно освободили). Довелось мне видеть во время прогулок Деница, Редера, Шпеера и других. Теперь мы их знали в лицо. Надо заметить, что по отношению к охране все они вели себя корректно.
В карауле я подружился с хорошими ребятами-дзержинцами Сашей Медведевым и Николаем Цапакиным. Делились новостями по службе, высказывали свои подозрения. Так, один немец часто появляется у стен тюрьмы, а заметив наших солдат из тревожной группы, моментально исчезает... А ведь был случай, когда через стену перебросили пачку листовок нацистского содержания, прибавив работы нашим особистам.
Как-то на доски вышки, где я стоял, «залетел» кусок кирпича, не причинив мне, однако, никакого вреда. Злоумышленника не нашли, но для себя я сделал вывод: идёшь на пост - гляди в оба! Установили дополнительные щиты с надписью «Запретная зона». Проходившим мимо жителям запрещалось останавливаться и фотографировать.
Новый, 1948-й, год я встречал на посту. Низкие облака заволокли небо. Пошёл снег, повалил хлопьями, укрывая собой эту грешную землю. В свете прожекторов сурово поблёскивал осколками пивных бутылок хребет тюремной стены. Внизу прохаживался по дозорной тропе Саша Медведев. Когда стрелки часов показали полночь, он не утерпел и, подойдя к вышке, тихо поздравил меня с Новым годом, пожелал близкой встречи с родными. «Спасибо, Саша! - сказал я ему. - Ты настоящий друг. И тебе - того же...»
...Недавно перечитал некоторые материалы Нюрнбергского процесса и прессу тех дней. Обратил внимание на то, что члены международного трибунала от СССР в своём письме заявили, что наши представители не согласны с тем, что Шахт, фон Папен и Фриче оправданы, а приговор Гессу недостаточно справедлив: Гесс заслуживает смертной казни.
16 октября 1946 года американский сержант осуществил казнь главарей третьего рейха. Тела преступников были сожжены, пепел развеян.
Какова была судьба Гесса? До 1987 года он отбывал наказание в Шпандау. Однажды вышел на прогулку и...повесился. Было ему 93 года. После этого немцы тюрьму снесли. На этом месте построен торговый комплекс.
Анатолий БЕКАСОВ,
полковник в отставке,
ветеран внутренних войск МВД России |
