Иван Васильевич НИКИШОВ впервые попал на Байконур в 1964 году. В те времена он работал конструктором в Новосибирском Академгородке и до 1968-го года бывал на космодроме регулярно - в командировках. С 1969-го по 1984-й год жил и работал в посёлке Северном нашего района, но затем вновь оказался на Байконуре, где жил и трудился до 1996 года. Работал вместе со знаменитым конструктором Владимиром Барминым, был свидетелем удачных и неудачных стартов ракет советской и российской космических программ. Его воспоминания - уникальная летопись освоения космоса.
- После окончания Великой Отечественной войны, - рассказывает И. Никишов, - встал вопрос о необходимости доставить в любую точку Земли атомное оружие (особенно актуальным это стало после устрашающей «акции возмездия» - атомной бомбардировки американцами японских городов Хиросима и Нагасаки).
Спешно начались работы по созданию ракетоносителей для этих целей. Тщательно изучался опыт германского специалиста Вернера фон Брауна по созданию ракет ФАУ-1 и ФАУ-2, продвигались и отечественные разработки.
Ракета-носитель - сгусток человеческого ума, технологии, опыта. Уже в начале 1950-х годов были созданы конструкторские бюро Сергея Павловича Королёва, Валентина Петровича Глушко. Именно они начали разрабатывать проекты ракет. Но только этих КБ для решения всех проблем не хватало. Нужны были новые двигатели, топливо, окислители, надо было решить проблемы радиосвязи, ориентации и управления ракетой в безвоздушном пространстве. Поэтому были созданы дополнительные КБ, а вместе с ними Совет главных конструкторов, в состав которого вошли шесть равнозначных соавторов: Сергей Королёв, Валентин Глушко, Николай Пилюгин, Михаил Рязанский, Виктор Кузнецов, Владимир Бармин.
За каждым была закреплена своя «зона ответственности». Так, Бармин отвечал за всё наземное оборудование - стартовые площадки, станции заправки ракет топливом и окислителями, подводящие магистрали.
Тщательно выбиралось место для стартовой площадки. Понятно, что меньше всего тяговых усилий ракетам пришлось бы испытать на экваторе. В нашей стране поначалу в качестве полигона был выбран Капустин Яр, но затем геологи нашли более подходящее место - в Джезказганской области Казахстана. Дело в том, что ракета на старте должна опираться на достаточно твёрдую почву. Выяснилось, что под Байконуром, на глубине 70-90 м, лежит мощная гранитная плита, на ней-то в 1955 году и начали возводить Байконур.
Первым делом строители сняли мягкий грунт до гранитного плато, опустив Байконур почти на сто метров. Затем специалисты из МинСпецСтроя проложили трубопроводы для заправки топлива и окислителей, водоводы для подачи воды для тушения пламени, возникающего при ракетном пуске. Параллельно строилось и жильё: гостиницы (общежития), дома для военных и гражданских специалистов, постоянно проживающих на Байконуре. Таким образом, вырос город с населением в 60-70 тысяч человек. Первоначально ему было дано название Ленинск, много позже он был переименован в Байконур.
Для первых ракетных запусков было построено два пусковых стенда, удалённых друг от друга более чем на тридцать километров, что диктовалось возможностью крупномасштабной аварии при любом из первых космических стартов. Эти площадки исправно служат до сих пор. С одной из них в космос полетел Юрий Гагарин...
Сегодня мы продолжаем рассказ жителя посёлка Северного Ивана Васильевича Никишова о годах, проведённых им на Байконуре, людях, с которыми нашему собеседнику довелось работать вместе. Но для начала - небольшое уточнение. Находится Байконур не в Джезказганской, а в Кзыл-Ординской области Казахстана. Впрочем, опечаткой, опубликованную в нашей газете информацию не назовёшь. Открываем «Большой атлас мира» 1987 года издания, находим подробную карту Казахстана. Сомнений быть не может: Байконур и река Байконыр «нарисованы» именно в Джезказганской области. Мне довелось учиться в институте геодезии, аэрофотосъёмки и картографии, который выпускал специалистов-картографов в те же 80-е годы ХХ века. Карты, которые тогда составлялись картографами, намеренно искажались, чтобы дезориентировать вероятного противника. Неудивительно, что Байконур оказался «не на месте».
Ракета Щёлкина
- Как известно, перед первым успешным запуском ракеты с человеком в космос, был период, когда отрабатывались пуски и посадки ракет типа «Восток» с собаками на борту, - рассказывает Иван Васильевич. - Всему миру известны имена собак Белки и Стрелки, побывавших на орбите и успешно вернувшихся обратно. Но иногда подобные полёты заканчивались неудачами. В двух подобных стартах четыре собаки погибли. Приземление зачастую происходило в нештатном режиме. Тут-то и выручила ракета Щёлкина. Но обо всём по порядку.
Кирилл Иванович Щёлкин - личность уникальная: учёный-атомщик, трижды Герой Социалистического Труда, академик. В 1932 году, после окончания института, он поступил на работу к академику Н.Н. Семёнову, уже через шесть лет стал кандидатом технических наук, его диссертация на тему «Горение, детонации и взрывы» была высоко оценена учёным миром, он быстро вошёл в круг признанных авторитетов в своей области.
Защитить докторскую диссертацию Щёлкину помешала война. Он отказался от брони, добровольцем ушёл на фронт. Воевал под Курском, защищал Москву. Но уже в 1942 году молодой учёный был отозван с фронта и направлен в Казань, где в эвакуации находился его институт.
Щёлкин вплотную занялся реактивными и ракетными двигателями, с первых дней (конец 1943-начало 1944 гг.) участвовал в реализации атомного проекта. Он стал заместителем академика Ю. Харитона. Проект был настолько секретен, что знали о нём всего 6 человек: Сталин, Берия, Курчатов, Зельдович, Харитон и... Щёлкин. Знаменитый Курчатов всегда тепло отзывался о Щёлкине, так как теория управляемого взрыва полностью была разработана молодым талантливым учёным.
С Королёвым Щёлкин познакомился следующим образом. На ракету-носитель нужно было установить термоядерное оружие (заряд).
Для этих зарядов Щёлкиным были разработаны двухканальные системы контроля за подрывом. Это потребовало проведения тысяч стендовых экспериментов. Щёлкин говорил: «При любой нештатной ситуации, отказе агрегата, детали система подрыва должна работать». И созданная двухканальная система отказов не знала, подстраховывая сама себя.
Королёвская система была одноканальной, поэтому при встрече с конструктором Щёлкин сказал: «Я на твою ракету заряд не поставлю, пока и на ней не будет двухканальной системы управления». Сергей Павлович Королёв был взрывным человеком, он вспылил: «Будут ещё атомщики меня ракеты делать учить!» Но и Щёлкин не уступал ему в упрямстве: для него авторитетов не было, он и Хрущёву мог отказать в сдаче работы к определённому сроку, если видел недочёты, которые требовалось устранить. В итоге на ракете была установлена специальная двухканальная система управления, и Королёв не уставал потом благодарить недавнего оппонента, потому что его ракеты почти перестали падать. Двойной канал управления позволял выбирать правильное решение в любой нештатной ситуации, нивелируя её последствия.
Когда ядерные заряды устанавливались на трёхступенчатые ракеты Р-7 (прообраз нынешних «Союзов» ракета «Восток» была двухступенчатой), надо было эту бомбу не только поднять на орбиту, но и адресно вернуть на Землю. Возник вопрос: на чём спускать вниз болванку диаметром 2 метра, длиною 8 метров и весом около 25 тонн? Произведённые расчёты показали: для этого потребуется парашют, площадью 1,5 тыс. кв. м. Такого купола не было в мире, да и если пошить его, как уложить такую громадину, как поднять её на орбиту? Решили спускать бомбу на четырёх автономных парашютах, к которым прилагался ещё и вытяжной парашют. На испытаниях этой модели парашюты рвало в клочья. Щёлкин был в курсе дела и вновь решил помочь ракетчикам. Он разработал новую модель парашюта, которую стали называть «Ракета». Новаторская мысль конструктора была гениально проста. Купол парашюта наполовину делался не сплошным, а ленточным - это гасило динамический удар и все испытания подобного парашюта проходили в штатном режиме. «Восток» Юрия Гагарина спускался с орбиты именно на таком парашюте. И, как мы знаем, посадка прошла успешно.
Впрочем, о Кирилле Щёлкине и его изобретениях по-прежнему не принято было рассказывать. Он был настолько засекречен, что имел удостоверение агента по снабжению Волжского пароходства, но по этому «удостоверению» беспрепятственно проходил и в Кремль, и в ЦК партии, и в любое министерство.
Как трижды Герою Социалистического Труда, учёному была положена прижизненная установка бронзового бюста на Родине. Увы, всенародная слава, рассекречивание фамилии пришли к Кириллу Ивановичу много позже его кончины. Умер великий учёный в 1968 году, не дожив и до 60-летия. Надо отметить, что почти всем руководителям космического и атомного проектов не довелось дожить до глубокой старости: нервы, переживания, постоянные стрессы значительно укорачивали их век.
ГАГАРИНСКИЙ СТАРТ
Наш собеседник Иван Васильевич Никишов рассказывает:
- В 1961 году я заканчивал четвёртый курс Куйбышевского авиационного института и одновременно работал на местном авиационном заводе. Завод этот был напрямую связан с космосом. С 1958 года его возглавил Дмитрий Ильич Козлов, который и обеспечивал развёртывание серийного производства ракет Р-7 в городе Куйбышеве (ныне завод «Прогресс», город Самара) и организацию на этом заводе конструкторского бюро, ставшего впоследствии одним из ведущих в стране по созданию ракетно-космической техники. Уже в 1961 году Козлов был заместителем главного конструктора ОКБ-1 (с 1966 года — первый заместитель, начальник и главный конструктор филиала №3).
Конструкторское бюро под руководством Козлова с начала 60-х годов стало головным КБ по созданию космических аппаратов для проведения исследований природных ресурсов Земли и экологического контроля, космической технологии и материаловедения («Фотон»), космической медицины и биологии («Бион») и по созданию ракет-носителей «Восток», «Молния», «Союз».
Понятно, что о том, что первый пилотируемый космический полёт вот-вот состоится, мы знали «немного больше», чем остальные россияне. И всё же 12 апреля даже для нас стало приятным сюрпризом. Был обычный рабочий день, среда. В 11 часов утра было передано сообщение ТАСС об успешном полёте первого космонавта. Оно прозвучало уже после его приземления - никто суеверно не хотел опережать события. Но я, зная о том, как проводились первые пилотируемые запуски, могу решительно опровергнуть все досужие домыслы о якобы погибавших космонавтах, неудачных стартах - жертв не было, Гагарин был действительно первым космонавтом и вернулся на Землю безо всяких проблем.
Немного отступив от темы, вспомню о том, как погиб космонавт Владимир Комаров. Он испытывал новый модернизированный «Союз».
Программа эта была уникальной: она впервые предусматривала стыковку двух новых кораблей. Комаров стартовал на трёхместном «Союзе-1», а на следующий день на «Союзе-2» должны были лететь Быковский, Елисеев и Хрунов. «Союз-1» подходит к «Союзу-2» и стыкуется с ним. Елисеев и Хрунов через открытый космос переходят в корабль Комарова и все идут на посадку. Не получилось. Академик РАН Борис Черток потом рассказывал: «То, что случилось с Комаровым, - это наша ошибка, разработчиков систем. Мы пустили его слишком рано. Не доработали «Союз» до нужной надёжности. В частности, систему приземления, систему отстрела и вытяжки парашюта. Мы обязаны были сделать по крайней мере ещё один безотказный настоящий пуск. Может быть, с макетом человека. И получить полную уверенность, как это сделал Королёв перед пуском Гагарина: два «Востока» слетали с макетом «Иван Иваныч». Аварии могли быть уже потом, после пуска Гагарина. И даже после пуска Титова мы детально просматривали телеметрию и хватались за голову: ах, как же мы проскочили!..»
Да, космос и сегодня - занятие небезопасное.
Но тогда, 12 апреля 1961 года, нас охватило всеобщее ликование.
Как известно, выполнив один оборот вокруг Земли, в 10 часов 55 минут (на 108-й минуте) корабль завершил полёт. Из-за сбоя в системе торможения спускаемый аппарат с Гагариным приземлился не в запланированном месте (в 110 км от Сталинграда), а в Саратовской области, неподалёку от Энгельса в районе села Смеловка.
Из Энгельсского аэропорта вылетел вертолёт Ми-4, в его задачу входило найти и подобрать Гагарина. Они первыми и обнаружили спускаемый аппарат, но Гагарина рядом не было, ситуацию прояснили местные жители. Они сказали, что Гагарин уехал на грузовике в Энгельс. Вертолёт взлетел и взял курс на город. По дороге с него увидели грузовик, с которого махал руками Гагарин. Гагарина подобрали, и вертолёт полетел на базу в Энгельсский аэропорт, передав радиограмму: «Космонавт взят на борт, следую на аэродром».
На месте посадки Гагарину была вручена его первая награда за полёт в космос — медаль «За освоение целинных земель». Впоследствии такая же медаль вручалась на месте посадки и многим другим космонавтам.
На аэродроме в Энгельсе Гагарина уже ждали, у трапа вертолёта было всё руководство базы. Ему вручили поздравительную телеграмму Советского правительства. На «Победе» Гагарина повезли в диспетчерский пункт, а затем в штаб базы для связи с Москвой.
К полудню на аэродром Энгельс с Байконура прибыли два самолёта: Ил-18 и Ан-10, на которых прибыли заместитель командующего ВВС генерал-лейтенант Агальцов и группа журналистов. В течение трёх часов, пока устанавливали связь с Москвой, Гагарин давал интервью и фотографировался. С появлением связи он лично доложил Брежневу и Хрущёву о выполнении полёта. После доклада Гагарин сел на самолёт Ил-14 и полетел в Куйбышев (сейчас Самара). Было принято решение во избежание шумихи сесть где-нибудь подальше от города. Но пока глушили двигатель и монтировали трап, народу собралось неимоверно много, подъехало местное партийное руководство. Когда смонтировали трап, первым вышел из самолёта Гагарин, он поприветствовал собравшихся. Гагарина увезли на обкомовскую дачу на берегу Волги. Там он принял душ и нормально поел. Через три часа после прилёта в Куйбышев Гагарина туда же прилетели Королёв и ещё несколько человек из Госкомиссии. В 9 часов вечера накрыли праздничный стол и отметили удачный полёт Гагарина в космос.
Так мне довелось соприкоснуться с космосом ещё до того, как я попал на Байконур...
Записал Алексей КУМАНИЧКИН |
