В Алмазную, на улицу Терешковой № 65 нас привел необычный документ, который первыми обнаружили работники Стахановского горвоенкомата, — билет участника партизанского движения на Дальнем Востоке в годы гражданской войны. А принадлежит он ныне пенсионеру, ветерану труда Константину Николаевичу Панову.
Этот билет выдан еще в начале тридцатых годов на шахте № 2 Сучанского рудника. В овале — фотография молодого К. И. Панова на фоне экзотического пейзажа дальневосточной тайги. Из кратких анкетных данных, помещенных здесь же, узнаем: русский, год рождения 1906, образование среднее, из рабочих, член ВКП(б), член профсоюза с 1922 года, учащийся стипендия 45 рублей, в Белой армии не служил...
Понятное дело, хотелось расспросить Константина Николаевича обо всем подробнее. Но тут же последовал классический отказ: «Писать не нужно. Не привык. За восемьдесят лет никто обо мне ни разу не писал, не стоит и сейчас...»
Тогда я прячу свою записную книжку и начинаю вспоминать Сучан, тамошние угольные шахты, внешне грубоватых, но таких открытых и удивительно отзывчивых приморцев, неповторимую дальневосточную природу — в свое время случилось жить и работать в этих краях...
Его отец, Николай Афанасьевич, политический ссыльный, работал шахтером на шахтах Сучана. Косте не было еще четырех лет, когда он погиб. На руках у матери осталось четверо малышей. Семья крайне бедствовала.
Весть об Октябрьской революции Пановы восприняли как знак перемен к лучшему: шестнадцатилетний брат Николай, непререкаемый авторитет для младших и даже для матери, так и сказал: «Это наша власть». Поэтому никто в семье не удивился, когда с началом партизанского движения Николай однажды прискакал домой верхом на лошади в мерлушковой шапке с кумачовой полоской наискосок — заехал попрощаться.
Косте захотелось уйти в сопки вместе с братом. Но он побоялся, что мать расплачется, не пустит: ведь ему едва перевалило за четырнадцать. Дождавшись, когда мать ушла по делам, он спрятал за пазуху горбушку хлеба и отправился на поиски Николая.
Лошади для него не нашлось — партизанил в пешем строю. Охранял таежную базу в районе Анучино, отбивал у белых конфискованный крестьянский хлеб, ходил в разведку. «Я был не по возрасту рослым и крепким. Может, поэтому и взяли меня сучанские шахтеры в свой отряд. Винтовка, правда, казалась очень уж тяжелой. Но в атаках никогда не отставал».
Последний выстрел был вверх, когда в отряде огласили приказ о полной победе Советской власти в Приморье. В ту пору ему ещё не исполнилось шестнадцати.
В том же партизанском билете есть грамота за № 58. «Советская власть и ее руководитель Всесоюзная компартия, — говорится здесь, — выражает уверенность, что как в тяжелые дни испытаний, так и в дни мирной стройки социализма бывшие красные партизаны и красногвардейцы явятся активными застрельщиками и организаторами ударных бригад для проведения всех мероприятий Советской власти и компартии в городе и на селе и в будущих боях по первому зову компартии и Соввласти станут в передовые ряды непобедимой Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота на защиту Октябрьской революции в борьбе с мировым капиталом».
Эти слова стали как бы программой всей последующей жизни К. Н. Панова. Трудился на шахте, наверстывал пробелы в образовании за партой горнозаводского ученичества, без отрыва от работы окончил рабфак и даже два курса Владивостокского политехнического института. В 34 года он — уже управляющий Приморской краевой конторой «Сельхозхимснаба». Его энергию, организаторские способности заметили и оценили. Наверняка Константин Николаевич вырос бы в крупного хозяйственника, но...
Однажды на рассвете, почти по тревоге, его вызвали в военкомат: «Придется снова надеть военную форму...» Военком немного ошибся: К. Н. Панов когда-то успел навоеваться, но военную форму еще никогда не носил. На краткосрочных командирских курсах при пулеметном училище его и застала война...
Десятки рапортов по команде с просьбой отправить на фронт. Но неизменные отказы. Над Советским Приморьем нависла в ожидании сигнала Квантунская армия. Только когда стало ясно, что японские милитаристы не отважатся на агрессию, многие дальневосточные полки были переброшены на запад.
В первом же бою, в Прибалтике, командир пулеметной роты К. Н. Панов был ранен. Орден Красной Звезды ему вручили уже в госпитале.
После войны К. Н. Панов оказался в Донбассе на Алмазнянском металлургическом заводе. Работал на самых ответственных участках.
Были нарекания на отдел снабжения — направили туда. Сказали: «Надо наладить порядок на складе холодного чугуна». Наладил. Кому поручить руководство штабом гражданской обороны? Выбрали его кандидатуру: фронтовик, капитан запаса. Жилищно-коммунальное хозяйство завода старое, запущенное — Панов разберется...
Шел туда, где был нужен. Шел, как говорится в грамоте красного партизана за № 58, «по первому зову Соввласти". Ю. САФОНОВ. Алмазная, Ворошиловградская обл. ОТ РЕДАКЦИИ «ЗАРИ».
По состоянию здоровья Константин Николаевич не смог принять участия во встрече ветеранов в Московском областном комитете партии 24 октября с. г. Приветствие ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР, сувенир, ценный подарок переданы в Талдомский РК КПСС для их вручения Константину Николаевичу на месте. |
