Все девичьи мечты и радости разом оборвала повестка в военкомат. Через полвека Вера Васильевна Кудрявцева вспоминает: — Сначала учили нас, девушек, здесь в Талдоме, а в 1942 году перебросили в Бронницы. Когда мы водительские права получили, приехали военные из Академии имени Фрунзе и забрали нас. Дали мне «полуторку». Я возила по Москве и окраине продукты.
Из талдомских девушек учили на шоферов меня не одну: Настю Корытину из Костина (погибла), Зою Потасуеву из Юркина (погибла), Нюру Воробьеву из нашей деревни Ахтимнеево (живет вДмитрове), Клаву Макарову (в Тушине живет), Марусю Журжину (в Талдоме).
Ой, сейчас старые мы все стали. Все охаем: ноги крутит, голова болит. А тогда нам по 19 было... Обмундирование выдали мужское. С расчетом, что мужчин шоферскому-то делу учить будут. Выдали галифе, обмотки, бутсы сорок второго размера. Пойдем плясать — смех один. А раз такое было— проехала машина по ноге одной из подружек. Мы все замерли. А девчонка стоит себе и смеется. Колесо-то по обувке проехало, а ноги и не задело.
Как тут не вспомнить:
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Под колесо войны брошены лучшие годы, мечты, надежды, а жизнь и молодость — берут свое...
Иван в начале войны тоже охранял Москву. Война застала парня в летних военных лагерях под Люберцами. С 1941 по 1943 год служил в зенитной артиллерии, был заместителем командира зенитного орудия. Он вспоминает:
— Как охраняли? Били до того, что краска горела на стволах...
Не знала Вера, что ее Иван охраняет. Оба в московское небо смотрели и тогда, в начале войны, и потом, до самого ее конца.
Потом — это в Польше. Иван и Вера каждый своей военной дорогой шли по приказу в эту страну. И там встретились. «В одном полку служили», — говорит Иван. А Вера отмахивается: не помнит, как встретились.
Только встретились надолго, навсегда. Теперь опять оба в одно небо смотрели. И каждый — «в свое». Вера выглядывала из кабины — как бы уцелеть от бомбежки. Иван сбивал проклятые «кресты», чтобы Вера живой на своей полуторке вернулась.
Победа. Опять — одна на всех. И у каждого — своя. У каждого победителя — своя малая родина, свой путь домой. Веру ждет дома мама в деревне, у Ивана дом в Великих Луках. Договорились, что Иван приедет... Не обманул солдат. Приехал. К Вере и старенькой Вериной маме. У него — брюки и гимнастерка, у нее — юбка и такая же солдатская гимнастерка. С того и жить начали.
Домик купили. Привел Иван плотников. Посмотрели — вроде много «товара», если перебрать. Разобрали — гниль одна. С фундамента новый стали строить.
Дом подняли, детей подняли, деревьев насадили. Теперь красуется родной дом на радость пятерым внукам. Радуются, что живы отец да мать, четверо взрослых детей. Три дочери в Москве живут, каждый выходной в Ахтимнеево семьями едут. Пятнадцать человек за стол сядут, знает хозяйка.
Кошка около Веры Васильевны на скамейке от солнышка жмурится. Котенок с внучкой Наташей на зеленой травке резвится. А что так кошек много?
— А это Вера очень кошек любит, — уважительно говорит Иван Захарович.
— Говорят в народе, кто кошек любит, тот и мужа голубит. Правда?
— Правда, — соглашается одним кивком солдат.
Это — их жизнь. Вся правильная. Жизнями рисковали, как и миллионы других, когда страну отстаивали. И потом трудились не абы как. Он — двадцать лет водителем на автотранспортном предприятии, она — столько же дояркой в совхозе. И сад посадили, и детей нарождали. Все, что надо, исполнили.
— Только не так что-то. Разве мы за талоны воевали? — выдохнул вместе с папиросным дымом бывший солдат.
Недавно на выборы ходили, голоса оба за Ельцина отдали. Ну и что же;
до телефона не «дослужились» — Россия жива.
Чтобы дети и колосья
вырастали,
Чтоб проснуться в
свете дня,
а не во мгле... Т. МАМЕДОВА.
(Наш корр.). |
