На фронте Валентина Михайловна Шустикова воевала в дорожных частях. В 1942 году 20-летнюю Валю и еще трех девушек после курсов телеграфистов в Талдомском отделении связи поставили в райвоенкомате на учет, а в скором времени призвали в армию. Призвали как связистку, а служить пришлось в других войсках. В армии, как известно, приказы не обсуждают.
С группой новобранцев Валя попала в Волоколамск, только освобожденный нашими частями. От Тушина до Волоколамска восстанавливали дороги, вспоминает Валентина Михайловна. Потом на Западном фронте ремонтировали дороги, мосты, занимались снабжением.
В 1943 году двух регулировщиц, одной из которых была Валентина Михайловна, из части направили на шестимесячные курсы в один из подмосковных городов. По окончании курсов девушкам было присвоено звание младших лейтенантов.
— У меня уже был свой участок, ответственность на мне, — говорит Валентина Михайловна, — старалась изо всех сил, что и говорить. Фронтовые дороги, сколько пережито...
— Одеты мы были очень плохо. Дали нам сначала большие длинные шинели, американские ботинки, белья не было, с питанием — плохо. Потом только одели нас по форме, выдали сапоги, все остальное. Я ходила уже не с винтовкой, а с наганом. Фронт продвигался, были в Риге, Шауляе. Стояли в обороне у Кенигсберга.
В июле 1944 года нас расформировали. Одних направили на Дальний Восток, а другие попали в 54-й отдельный дорожно-эксплуатационный батальон 2-го Прибалтийского фронта, который после переименовали в Ленинградский фронт. Были в резерве в Ленинграде. Победу мы встречали на территории Восточной Пруссии, у Кенигсберга. Все части действующей армии были отозваны на Берлин. Если бы немец знал, кто держал тогда линию фронта... У нас ведь в основном служили женщины и нестроевики-мужчины пожилого возраста, а рядом стояла танковая часть, где служили штрафники. Близко были фашисты, мы видели, как они у себя в окопах сидели, слышали их музыку. Почему-то любили они нашу «Катюшу», каждый день заводили пластинку. Мы по ночам выходили в масхалатах, днем нельзя было показываться.
Потом нас соединили с этой танковой частью, мы несли там охрану. Я попала на самую передовую точку. За это я получила медаль «За боевые заслуги», всего у меня 11 наград, есть орден Отечественной войны II степени.
Я спросила Валентину Михайловну, помнит ли она, каким был день Победы.
— Это был солнечный, теплый день, радостный очень. Помню, как все были возбуждены. Я в то время и мотоцикл водила, и на лошади ездила. МЫ в лесу стояли, отвязала лошадь и поскакала по ротам, не терпелось поделиться радостью со всеми.
Разное было, всего не упомнишь, Скоро полвека со дня Победы. Но я никогда не забуду, как отправили нас, двадцатилетних, с рюкзаками, с домашними лепешками на фронт, не забуду, как плакала моя мама. Однажды бомбили нас в Великих Луках, кажется. Мы сидели в подвале и писали родным: «Прощай, мамочка, не поминай лихом».
Демобилизовали меня в ноябре 1945-го, но до этого еще была служба. На одной из станций мы грузили отборный скот черно-белой породы, эшелонами переправляли в Ленинградскую область. Здесь я выполняла обязанности начальника приемного пункта, здесь я встретила своего будущего мужа. Свадьбу сыграли в Ленинграде, потом долго жили там. Переехали в Одессу, а с 1957 года поселились в поселке Северном, на Зеленой улице.
35 лет проработала я в отделе кадров на предприятии поселка Северный, 20 лет — в должности председателя месткома.
У Валентины Михайловны Шустиковой двое детей, дочь и сын, живут со своими семьями в Воркуте. Дочь на майские праздники приехала в гости, привезла внуков.
Как самые дорогие реликвии, хранятся в ее доме фронтовые фотографии. Хозяйка показывает мне их, называет своих подруг, однополчан. Вот командир взвода Семен, а это — Катя из Саратова, «какой голос у нее был!», Лелька, Тамара... Одна медик, другая экономист, третья — тоже медик, только я, говорит Валентина Михайловна, — строевой офицер. Мы до сих пор дружим, переписываемся, поддерживаем друг друга, как можем. Когда я вышла из больницы, подруга из Набережных Челнов приезжала ухаживать за мной.
А это мой первый день в армии,— показывает фото Валентина Михайловна, а там молодая красивая девушка в шинели, глаза сверкают, на голове шапка-ушанка со звездочкой, — это мы в 63-м встретились с подругами, это — в 75-м... В последний раз мы все вместе встречались пять лет назад.
«Пусть наши встречи и редки, но памятны. Дружба наша крепка» — подписана одна из тех фотографий.
Пока мы разговаривали с Валентиной Михайловной, к ней зашла родственница, Анна Никифоровна Соболева, тоже проработавшая много лет на предприятии поселка Северный. За окном стояла чудесная солнечная погода, кругом первая майская зелень...
— Каким серым, будничным стало теперь 1 Мая, — посетовала Анна Никифоровна. — Конечно, жизнь меняется, молодежь будет по-своему делать ее, но я считаю, что нас, старшее поколение, незаслуженно лишили такого большого и дорогого праздника. Очень бы не хотелось, чтобы так было и на 9 Мая.
— Все говорят сейчас: мол, неправильно мы жили, — волнуется Валентина Михайловна. — А я думаю: жили бедно, но интересно. Был подъем, все делали сообща, коллективно. Я в кадрах молодежь принимала, занималась с ними подготовкой к экзаменам в разные учебные заведения, сама с ними везде ездила. И не я одна так — все мы тогда не были равнодушными. Помню, в клубе каких только кружков не было: струнный, духовой, эстрадный, хоровой, детские, еще какие-то, даже в Москву с ними ездила выступать. Какие вечера хорошие делали, огоньки, устные журналы организовывали, встречи с артистами. Ездили на работу в совхоз, помогали на поле. Летом были детские лагеря бесплатные, зимой катки заливали. На катке — музыка, свет... И все делали сами. Хоть и получали немного, в среднем — 90-100 рублей, уныния не было.
...Напоследок поздравляю Валентину Михайловну с Днем Победы, желаю здоровья и чтобы и впредь она оставалась такой же энергичной и жизнерадостной.
«Ура-a-a!» — слышу за забором. Поселковые мальчишки играют в войнушку. С игрушечными автоматами наперевес, они полностью захвачены игрой. «Автоматы к бою!» — командует самый шустрый. «Та-та-та-та», — выбегают на тротуар «вояки»... Не дай им Бог услышать рычанье настоящей войны. С МАКАРОВА.
(Наш корр.) |
