...Если из Талдома ехать в северном направлении, очень скоро на горизонте появится высокая церковная колокольня. Поедешь прямо — попадёшь в город Кимры, возьмёшь правее — будешь в Калязине. А вот вокруг колокольни, в развилке дорог, незнаемо с каких далёких времён гнездится селение с тёплым названием Квашёнки.
Места эти от веку входили в Калязинский уезд Тверской губернии. Затем, при Советах, их приписали к Московской области. В старые времена в селе жили искусные мастера-скорняки. Они собственноручно выделывали мех и пушнину или завозили их с Нижегородской ежегодной ярмарки, подбирая товар по цвету, спелости ости и пуха, а если дело касалось каракуля и каракульчи, то и по форме и упругости завитка. Работали на пошивочные ателье Москвы, Питера, а нередко и далёкого Парижа. Село было богатое. Невесты из других деревень выйти замуж за здешнего жениха считали большой жизненной удачей.
Главным престольным праздником здесь был Спас. В центре села, как белая птица-лебедь, светилась под золочёными крестами красавица Спасо-Преображенская церковь, наполняя простор колокольными звонами. В советскую бытность певучие колокола с колокольни сбросили наземь, а через проломы в стене в храм загнали трактора. Храм превратился в машинно-тракторную станцию (МТС). За многие десятилетия варварской эксплуатации здание церкви пришло в неприглядный вид, стало разрушаться...
А сравнительно недавно в Квашёнках случилось событие, похожее на чудо. В старом деревенском доме разбирали внутренние переборки, и оказалось, что под многослойно наклеенными обоями стоят не какие-то обычные доски, приколоченные друг к другу, а церковные иконы старинного письма. Чуть ли не целый иконостас! Было чему подивиться.
Мой старый знакомый, Геннадий Александрович Нестеров, теперь главный хранитель тех «досок», пригласил меня осмотреть редкостную находку. Человек он набожный, к иконам относится трепетно. Оставлять их в небрежении грех - надо было решать, что с ними делать.
- Приезжай! Может, придумаем что-нибудь, - сказал мне по телефону Геннадий.
По старой дружбе я оповестил одного москвича, который, будучи художником-иконописцем, знал это деликатное дело не понаслышке. И на следующий день на первой утренней электричке мы выехали в Талдомский район.
... Деревня встретила нас тишиной. Накануне ночью выпал сырой липкий снег, и в утренних сумерках казалось, что избы покрыты белыми простынями. Некоторые и вовсе стояли с наглухо заколоченными окнами.
- На этой улице пенсионеры живут, - сказал поджидавший нас Геннадий Нестеров. - Да ещё дачники приезжают летом.
Около здания - низ кирпичный, верх деревянный - мы остановились. Над дощатой дверью, ведущей на первый этаж, был прибит небольшой деревянный крестик. Геннадий отомкнул замок, за порогом щёлкнул выключателем, и мы оказались в небольшой горенке, увешанной бумажными иконками разных размеров. Геннадий перекрестился.
- Здесь наш временный храм. Пока старый не восстановлен, сюда ходим молиться...
Часа через три он проводит и покажет нам старую, коренную церковь, что в центре села, а пока мы попросили показать найденные иконы.
- Да вот они. Все тут...
На полу у стены действительно стояли какие-то щиты, оклеенные рваными обоями и пожелтевшими газетами. Один щит, частично очищенный от бумажных лоскутов, был поставлен на подоконник и в отдельных местах тускло светил то золотистым, то синим светом. Мой московский приятель, прихвативший из дому пузырёк растворителя, кисточку и нечто похожее на миниатюрный скребок, быстро поставил «диагноз»:
- Если не ошибаюсь, это похоже на Георгия.Вот Змий у коня под копытом.Вот наконечник копья.Ну, конечно, это Георгий Победоносец!
А Геннадию «открылся» апостол Пётр. Правда, вся левая часть фигуры оказалась отпиленной, было трудно узнать, кто есть кто, но в уцелевшей руке апостола отчётливо виднелась связка ключей. Именно по этой связке мы и заключили, что перед нами апостол Пётр.
...Работу по очистке «досок» мы продолжали весь день. В годы так называемого воинствующего атеизма их пилили пилой. Заколачивали в них гвозди. Замазывали краской. Лишённые света восковых свечей и лампад, без любви и молитвенного почитания, словно в узилище, пребывали они долгие десятилетия. И сохранились! И вновь напомнили о себе! Можно представить, что когда - рано или поздно - откроются двери восстановленной церкви Спасо-Преображения, верующие люди с особенным настроением будут приходить к этим иконам-мученицам, чудом вернувшимся из прошлого.
... Когда, после трудов праведных, мы пили в подсобке чай, Геннадий доходчиво объяснил, какими путями церковные образа могли оказаться в крестьянской избе.
Кстати, Геннадий Александрович Нестеров заслуживает того, чтобы сказать о нём несколько слов. Его отец был военным. В начале войны он оказался в немецком плену под Брестом. Совершая побег, был ранен, но выжил. Воевал в партизанских отрядах в Югославии - у легендарного Тито. И хотя после победы вернулся домой, к семье, жить ему оставалось недолго. Весь израненный и больной, он умер осенью 1946 года, когда Геннадию исполнился месяц. В повторном браке мать родила второго сына, Александра. Мать была истово верующая, сыновей воспитала в таком же молитвенном духе. Сейчас они живут и работают в Москве. А в деревне, один на двоих, строят деревянный дом. По срокам стройку пора бы давно закончить - лет десять прошло! - но на обоих как накатило, «словно в голос нас кто позвал» - и вместо того, чтобы достраивать свой дом, все силы, все праздничные и выходные дни, заодно и зарплату тратят на восстановление храма. По крупицам. По кирпичику. Как муравьи, собирают необходимый материал для церкви. За труды ни рубля для себя не требуют, а вот от пожертвований на возрождение храма не откажутся.
Главным строителем из двух братьев является Геннадий. Ему уже многое удалось. Перекрыл кровлю блескучей жестью. Старые рамы заменил на новые. И застеклил. Навесил двери. Внутри храма выложил кирпичные столбики, чтобы настилать полы. Разобрался в сложной системе подземного отопления и восстановил духоводы. Объём работ проделан огромный. Проломы в стенах были такие, что экскаватор без помех заползал через них внутрь церкви. Трудно представить, сколько сил пришлось приложить здесь Геннадию. А что важнее всего, над куполом, не хуже чем золото, как встарь, опять сияют большой центральный крест и четыре креста поменьше. Они - как флаги над крепостью, которая не сдаётся.
Последний раз я встречался с Геннадием Нестеровым в августе. Он уже заканчивал наружные работы. На очереди была внутренняя отделка храма. Всё шло в подбор, одно к одному. Удручало лишь полное отсутствие денег. Копеечный ручеёк на расходы пополняют лишь бабушки-старушки. Они же и помогают в меру своих сил наводить порядок в храме.
- Бывают подаяния и со стороны, - сказал мне Геннадий. - С миру по нитке. Недавно одна прихожанка привезла из Софрина и подарила большое распятие. Москвички, мать и дочь, пожертвовали напрестольное Евангелие в металлическом окладе с теснением - подарок поистине царский. А глава районной администрации пообещал подвести газ для отопления храма.
Что ж, будем надеяться, что братьям Нестеровым и их добровольным помощницам из числа местных прихожанок удастся-таки возродить Спасо-Преображенский храм в селе Квашёнки. Как говорится, дело это богоугодное и благое!
Сергей МАКАРОВ,
с.Квашенки - г.Москва |
