В украинском селе Краснотроицком и ныне видны морщинки окопов, заросших густыми травами да ромашками. Здесь принял последний бой молодой политрук Сергей Никитович Прусаков. Здесь и похоронен в братской могиле. Семьдесят было Никите Арсентьевичу, его отцу, когда он приехал сюда вместе с сыновьями, Иваном и Николаем, журналистом областной газеты, и братьями погибшего политрука. Братья тоже хлебнули лиха: протез вместо руки у Николая, у Ивана — ранена нога.
Сергею, когда он принял неравный бой с фашистскими танками, исполнился двадцать один год.
...Поездка эта натолкнула Ивана Никитовича на мысль посетить и место своего последнего боя, ту самую высоту, о которой сложена знаменитая песня. Сколько раз виделась ему по ночам бурно разлившаяся на Смоленской земле малая речка Воря. В жаркий летний полдень ее легко перейти вброд. Но в сорок втором окрасились ее воды алой кровью тех, кто не сумел перешагнуть последнего своего солдатского рубежа.
Был среди них и рядовой 128-й отдельной стрелковой бригады Иван Прусаков.
17 августа, наступая в направлении Вязьмы, бойцы части освободили деревню Пашино и вышли к Воре. На рассвете поступил приказ: форсировать реку и занять сильно укрепленную противником высоту на правом берегу.
Переправлялись под огнем, но захватили небольшой плацдарм. Провели связь, установили пулеметы. Высота находилась метрах в пятидесяти от них, но нельзя было поднять головы: такой интенсивный пулеметный и минометный огонь вели фашисты. И тогда во весь рост встал командир взвода лейтенант Федор Соколов.
— За Родину вперед! — крикнул он. И, увлеченные примером командира, бросились за ним солдаты. Пуля нашла Ивана, прожгла ногу. Когда он отполз в укрытие, увидел рядом командира. Тот лежал на спине, широко раскинув руки. Из груди его в не скольких местах сочилась кровь! Недвижные глаза были устремлены в небо.
Много лет искал Иван Никитович родных Соколова, обращался в архив, в управление кадров Советской Армии. Оттуда ответили, что Соколов сибиряк, проживал в Курганской области. Стала известна и другая деталь: похоронен командир в шестистах метрах юго-восточнее деревни Оленино Смоленской области.
И как будто вспышка молнии осветила прошлое: когда шли в атаку, справа была деревня Оленино. Тут же пришло решение: в путь!
Утром за вагонным окном промелькнул Гжатск, а там показались широкие просторы полей и лугов. Вот и берег Вори. Но что это? Куда исчезло Оленино?
- Отступая, фашисты уничтожили все дома. Ни кола ни двора не оставили. Мы и осели в Батюшкове, — объяснила бывшему солдату пожилая колхозница.
Ноги сами привели его на ту поляну за Ворей. Вот елка, под которой размещался штаб. Рядом — обвалившийся блиндаж. Вот и овражек, где сосредоточились бойцы после форсирования реки. В нескольких метрах от вековой ракиты — маленький холмик. Тут погиб Соколов. Молча постоял Иван Никитович у холмика, почтив память любимого командира. Останки боевых друзей Прусакова ныне перезахоронены и покоятся в братской могиле у деревни Батюшково.
Вернувшись домой, сообщил он об увиденном и узнанном родным Ф. Соколова. И вот ответ:
«Я с письмом побежала к сестре, читали вместе много раз подряд, обливаясь слезами... Если бы Вы знали, что значило для нас Ваше письмо. Долгие годы нас не покидало желание узнать человека, который был около Феди в последние минуты его жизни. Большое Вам русское спасибо за Ваши труды».
Пока был жив брат Николай, Иван Никитович собирал историю боевых подвигов бобылинцев вместе с ним. А ныне продолжают поиск двое односельчан: сам Иван Никитович и его фронтовой друг Василий Петрович Веселков, гвардейский разведчик, который прошел со своей частью до Берлина.
Не затерялись в круговерти войны дружеские послания защитников Родины, и радостно было получить солдату треугольник со штемпелем полевой почты в канун 40-летия Победы. Иван Никитович вручил другу дорогой подарок — письмо, написанное в огненном сорок втором году и хранившееся долгие годы в его архиве.
По-разному сложились судьбы боевых друзей. Иван Никитович работал преподавателем в профтехучилище в Дмитрове, а Василий Петрович посвятил себя сельскому хозяйству. Был передовым механизатором совхоза «Комсомольский», обрабатывая поля у околицы родной деревни.
Вместе и оформляли они стенд с фотографиями односельчан. Долгое время висел стенд в сельском клубе. Ныне клуб обветшал, и его закрыли.
— Думаю, нужно передать стенд в краеведческий музей, чтобы сберечь память о героях Талдомской земли, — сказал как-то Иван Никитович другу. Тот согласно кивнул головой.
Приняли друзья решение, и светлее стадо на душе.
Пришла однажды Ивану Никитовичу весточка из далекого Владивостока. Там проживал автоматчик Феодосий Роговец. И он пал смертью храбрых в том памятном бою у высоты за речкой Ворей. Об этом Иван Никитович сообщил дочери героя Раисе. И в один из дней постучали в его дверь Раиса Землянская и ее муж Владимир, рыбак с траулера. Вместе собрались в путь и обнажили головы у обелиска, где среди других погребен в братской могиле Феодосий Роговец.
С тех пор породнились семьями. В письме Владимир Землянский сообщил, как торжественно отметили во Владивостоке День Победы, а также 125-летие города на берегу океана.
А еще сообщил, что писал на телевидение в Москву, чтобы рассказали там о долгих поисках Ивана Никитовича, о той радости, которую он принес семьям, знающим ныне место погребения павших.
...Отстучали часы полночь. Тихо посапывает во сне внучка Танечка. Ради нее, ради будущих поколений трудится бывший солдат, который знает, что главное на земле — мир.
И когда он, наконец, засыпает, то приходит в его сон речка Воря, та самая, чьи воды были окрашены алой кровью бойцов. Родную землю отстояли такие, как Иван Никитович, русские люди. Навсегда отстояли для счастья будущих поколений. Д. БУТОВЕЦКИЙ,
член Союза журналистов СССР. |
