Новостройки! Это слово родилось именно тогда, когда стали воздвигаться первые заводы и фабрики, первые жилые дома и клубы.
Но особенно дорога нашему сердцу была каждая новостройка в Талдоме, где мы жили и работали. Вот почему новые стройки мы встречали торжественно, шли на митинг и отмечали взволнованными выступлениями.
Так было с первой ласточкой нашего строительства — с открытием хирургического корпуса больницы. Здание деревянное, одноэтажное. Но мы видели в нем результат всей нашей борьбы за новую жизнь, и оно казалось нам огромным и внушительным. В диковинку было видеть в том здании настоящее благоустройство: водопровод и канализацию. В палатах стены были отштукатурены и выбелены. Медицинский персонал получил великолепное помещение операционной.
Второе торжество было по случаю окончания строительства двух жилых кооперативных домов по две квартиры каждый. Дома тоже бревенчатые, в один этаж, но они ведь - первые кооперативные. Народу на митинге было много, и никто не расходился до конца. В эти же годы были построены новые торговые ряды, ларьки и киоски на смену убогим старым. Ряды строились по типу московских, что были тогда на знаменитом Сухаревском рынке. И строили-то их московские мастера. Торговая площадь сразу преобразилась. Кимряки, приезжавшие в Талдом, увидев эти ряды, загорелась желанием построить такие же в своем городе.
Потом была сооружена насосная станция горводопровода. Улицы были изрыты глубокими канавами, в них стали закладывать трубы. Вскоре появились и первые (сколько уж раз приходится употреблять это слово — «первые»!) водопроводные колонки. И стали ненужными расположенные вокруг, прожившие десятилетия, а может, и века, рубленые колодцы.
Дорожное строительство велось в уезде слабо, хотя нужда в дорогах была большая. Достаточно сказать, что с каменным покрытием уезд не имел ни одной дороги. Только в Талдоме была вымощена булыжником (еще до революции) одна улица от центра до железнодорожной станции. Осенью или в весеннюю распутицу до Нагорской или Зайцевской волости надо было добираться на подводе с ночевкой в пути, и половину дороги, чтобы облегчить изнемогавшую лошадь, приходилось отшагать пешком. Даже в Талдоме в дождливую погоду можно было пройти только в сапогах. Таково было наследие от бывших земских правителей и сельских мироедов —толстосумов.
Московские губернские организации в середине двадцатых годов обратили на Талдомскую бездорожицу большое внимание и прислали нам много по тем временам дорожной техники. Мы любовались диковинными машинами: грейдерами, катками, утюгами... Однако из больших усилий ничего не вышло. Машины винить нельзя: они — отличные машины, но в условиях Талдомского заболоченного края техника не пошла. Она застряла. С мелиорации широкой и повсеместной — вот с чего надо было начинать.
Закончить эти заметки мне хочется рассказом о недостатках строительства того времени. В первой половине двадцатых годов по инициативе партийных и советских организаций в Талдоме началось строительство городского парка культуры и отдыха. Работа шла, как теперь выражаются, на общественных началах. На субботниках и воскресниках трудились рабочие и служащие, коммунисты и беспартийные, В глубине парка был построен летний театр с легкими дощатыми стенками. Но вот беда: стройка велась кустарно, без специалистов и без соблюдения самых элементарных технических правил. Как-то ночью театр рухнул. Рассыпался, словно карточный домик.
Вскоре летний театр был восстановлен. Только теперь столбы в нижней своей части снабжались крестовинами, а вверху они скреплялись скобами. Крепления делались и на всем протяжении стен. Руководил стройкой молодой инженер (фамилии не могу припомнить).
Не могу не сказать несколько слов и о том, как была построена дощатая эстрада для духового оркестра в этом же парке. Архитектора в Талдоме тогда, конечно, не было по штату! А строить надо. Кто же руководил стройкой, кто составлял проект? Руководил сам председатель уездного исполкома товарищ Соколов. Такое уж было требовательное и трудное время: советским и партийным работникам самим приходилось заниматься буквально всеми делами. | 
