2. СЕМЕНОВСКАЯ ВОЛОСТЬ
В историческом прошлом волость звалась не Семеновской, а Вьюлки, о ней упоминается в летописях 1333 года («Того же лета 1333 княз Тферский отъяша у вел. кн. волость Вьюлки от Переславля города». Борзаковский. Растовская летопись». Примечание № 390). На границе с Озерской волостью расположено озеро Золотая Вешка, в окрестностях которого, по преданиям, Иван Грозный охотился на медведей и волков.
В болоте у деревни Курилово начинается река Хотча, впадающая в Волгу.
В 1925 году в волости проживало 7,5 тысячи человек.
Жители ее, как и Ленинской волости, занимались кустарничеством, но диапазон ремесел и промыслов здесь был представлен намного шире.
Большинство кустарей Семеновской волости занималось башмачным ремеслом, но жили в волости портные, скорняки и валялы.
Почти половина башмарей специализировалась на пошиве дамской и детской выворотной обуви.
Детскую обувь, так называемые «гусарики», шили жители двадцати деревень. Знаменитые мастера были в Воронове, Акулове, Семягине, Бородине, Чупаеве, Терехове, Сенине, Павловском.
С названием «гусарики» связана интересная легенда. В середине XIX века в деревнях Разорено-Семеновское и Вороново стояли гусары кавалерийского полка, расквартированного в уезде, и кустари, тогда еще только осваивавшие шитье детской обуви, начали обшивать верх башмака яркой и нарядной опушью, похожей на позументы, нашитые на парадную форму гусаров. Отсюда, якобы, и пошло название «гусарики». В селах Свято-Семеновское (Большое Семеновское) и Николо-Кропотки до 1914 года преобладали портные.
Жители остальных деревень волости, в основном башмачники, шили дамскую рантовую и гвоздевую обувь, сбываемую на рынках в Ленинске (Талдоме) и Кимрах, а также на Сухаревском и Смоленском рынках Москвы.
Кустари, производящие «гусарики», почти всегда работали с мальчиком-учеником, а при его отсутствии на подхвате была жена, сестра...
Кустарь пошивал до десяти пар гусариков в день, но были башмари, способные пошить пятьдесят и более пар в день. Так, например, Прохор Васильев из деревни Вороново, пошивал около 50 пар, правда, очень плохого качества. В работе у него участвовала вся семья — четыре человека, а трудиться приходилось с 5 часов утра до 11 вечера. Такие каторжные темпы труда выдерживали не многие и недолго. Гусариков же высокого качества более 20 пар в день пошить было невозможно.
При том, что местные кустари были башмарями-универсалами, хорошо знавшими все основные операции башмачного дела, каблуки для сшитой обуви изготовлял мастер-каблучник. Хотя эта работа до смешного проста, заниматься ею считалось для башмаря непрестижным. Чувствуя свою незаменимость, каблучники держали себя неприступно и заносчиво, частенько впадали в запой. Тогда обувщики останавливали работу, а каблучники требовали денег на водку, безобразничали. Отсюда пошло выражение «выкаблучиваться», широко распространенное в нашем крае.
Скорняки волости пошивали разного вида головные уборы. В конце XIX века цех фуражечников и шапочников был весьма велик. Жили мастера скорняжного промысла в деревнях Буртаки, Терехово и других.
Выделялась в волости и категория портных: жилеточников и брючников. Они, как и башмачники, два-три раза в год ездили в отхожий промысел («на поход») в Москву, Петербург... Но с развитием фабричного производства число кустарей-портных фактически упало до нуля.
С XIX века волость славилась своими ткачами. В деревнях Разорено-Семёновское и Измайлово жили ткачи-шелковщики, ткавшие и пошивавшие головные шелковые платки на московских и местных суконных фабриках.
В 1866 году в волости существовал целый ряд подобных предприятий. Так, например, фабрикант Бендрышев имел фабрики в селе Свято-Семеновском, в деревнях Измайлово, Костолыгино и Павловское. В Разорено-Семеновском две фабрики принадлежали купцу Кожину.
Фабрики эти вырабатывали главным образом материю нанку и казинет. Здесь широко применялся детский труд. Дети 9-12 лет мотали пряжу, изматывая в день не менее 40 мотков, а их дневной заработок равнялся четырем копейкам. И даже взрослые работники-ткачи зарабатывали лишь до 25 копеек в день.
Население волости, в сравнении с соседними, считалось весьма зажиточным. Волость занимала в хозяйстве уезда видное место.

4. ГАРСКАЯ ВОЛОСТЬ
До 1921 года Гарская волость входила в состав Дмитровского уезда Московской губернии. Близость к уездному центру и тесные торгово-экономические связи с Москвой помогали ей в промышленном развитии.
В Ленинском уезде территория Гарской волости составляла наиболее развитый промышленный район.
В состав волости входил 21 населенный пункт, почти все они располагались по берегам рек Дубны и Якоти.
Жители местных деревень занимались пошивом тяжелой дамской обуви.
На территории волости имелась станция Вербилки Московско-Савеловской железной дороги, и местные башмачники вывозили свою продукцию на ярмарки и базары в Дмитров и Ленинск, Кимры и Москву.
В трех километрах от станции находилась известная фарфоровая фабрика, основанная в 1766 году обрусевшим английским купцом Францем Гарднером. Рабочие фабрики жили в поселке Вербилки, хаотично разбросанном вокруг предприятия. В начале XX века на фабрике работало около 1300 человек. Среди рабочих были искусные художники, не уступавшие лучшим зарубежным мастерам.
В первые годы Советской власти в поселке ощущалась острая жилищная проблема, и вербилковцам пришлось осваивать строительное ремесло. В уездном центре было организовано жилищное товарищество «Ленстрой», бригады которого строили дома в Ленинске и Вербилках. Отсюда — название улицы «Ленстрой», которая до сих пор существует в Вербилках.
Далеко за пределами волости был известен и Запрудненский стекольный завод. До империалистической войны он поставлял на российский рынок главным образом разного рода стеклянную посуду.
В 1913 году совладелец завода ученый Китайгородский предложил вырабатывать стеклянные колбы для электрических ламп, которые до того закупалась исключительно за границей, в основном в Германии. К началу русско-германской войны, когда ввоз электроламп был прекращен, завод освоил выпуск новой продукции. К 1917 году завод выпускал колбы вполне сравнимые с лучшими зарубежными образцами.
В годы интервенции и гражданской войны завод был единственным в молодой Советской Республике, где производилась столь нужная тогда продукция. Более чем вероятно, что колба для знаменитой «лампочки Ильича» была изготовлена именно здесь. В 1925 году завод выпускал 35 тысяч колб в день и снабжал ими все московские электроламповые фабрики.
Стекло для колб выплавлялось в особого рода печах, в специально для этого приспособленных горшках (тиглях). Последних в одной печи насчитывалось около четырнадцати. Тигли наполняли кварцевым песком с добавлением необходимых химических препаратов и сильно разогревали. При этом масса, заключенная в тиглях, плавилась, и получалась прозрачная жидкость, из которой и выделывались различные стеклянные предметы.
К 1925 году на стекольном заводе работало более четырехсот человек.
А свое название волость получила от деревни Гари, лежавшей рядом с Запрудней и ныне полностью поглощенной разросшимся поселком.

5 ЗАЙЦЕВСКАЯ ВОЛОСТЬ
Талдомские и кимрские кустари шили много обуви на продажу и крайне нуждались в ящиках для отправки своего товара. Спрос порождал предложение.
Нужда края в деревянной таре была причиной возникновения столярного центра. Им и стала Зайцевская волость,
Жители села Зайцева, деревень Сорокино, Михайловское, Федорцево занимались исключительно столярным ремеслом,
В Кимры и Ленинск (Талдом) поставлялись ящики для упаковки обуви. Другие же столярные изделия — дешевые простые комоды, сундуки, столы, табуреты — продавались на базарах Дмитрова и Калязина, села Троице-Нерль.
В селе Спас-Угол и окрестных деревнях Манихино, Малиновец и других жители занимались башмачным ремеслом. Здесь пошивалось небольшое количество выворотной обуви. В волости было сильно развито валяльное производство.
Для выполнения работы у кустаря имелся несложный инструмент, называемый струной (бойкой), Крестьяне в шутку называли его балалайкой. Он состоял из узкой деревянной пластины, к концам которой были приделаны деревянные планки. Между ними натягивалась толстая струна, а снизу к раме приделывалось полотно, в котором и лежала шерсть, подлежащая обработке.
Мастер-шерстобит сильно натягивал струну и отпускал ее. Струна соскакивала с зарубины и своей вибрацией разбивала шерсть, превращая ее в пух. Сам процесс валяния обуви заключался в умении «обложить» шерсть, то есть придать ей форму сапога, что могли проделать лишь опытные мастера.
В волости проживало и небольшое число портных, которые пошивали простое верхнее платье крестьянского образца. В селе Воронцове работала кустарная артель сапожников, объединявшая кустарей в одной мастерской. В Воронове пошивались яловочные сапоги и женские башмаки на гвоздях.
В волости существовало и несколько лесопилок, которые поставляли пиленый лесоматериал столярам.
Но в связи с большим удалением от основных центров торговли и плохим состоянием дорог в первые годы Советской власти столярный промысел начал вытесняться обувным. Кустарь Иван Шумов из деревни Сорокино свидетельствовал, что выгоднее отнести на себе и продать на рынке 20-40 пар обуви, чем нанимать подводу для завоза на рынок двадцати ящиков или пяти-шести комодов.
Сегодня, несмотря на то, что состояние дорог в крае несравнимо с прежним, многие из вышеперечисленных ремесел забыты.

6. ОЗЕРСКАЯ ВОЛОСТЬ
Первоначально местные крестьяне подряжались в подмастерья к кимрским мастерам. Позже, с освоением основных секретов ремесла, заводили собственное дело.
Кустари этой волости были специалистами по пошиву так называемой «липовой» обуви. Подобную обувь испокон века шили в Кимрах. Это были сапоги с бумажной подошвой, с прокладкой луба от липы и с таким же задником. Такую обувь требовалось носить только посуху, оберегая от дождей и росы. Не зря народ придумал присказку «липовая работа».
Но у хорошего мастера и «липовые» сапоги течи не давали, и с ростом мастерства обувь, производимая озерскими кустарями, начала пользоваться спросом.
Полудеревянной обувь оставалась довольно долго, и презрительный ярлык «липовая работа» мешал объективно оценить ее достоинства. Слово «лип» в русском языке употреблялось раньше и в значении «скрип». Так что в самом названии «липовая обувь» ничего обидного для кустарей не было. «Липовая» — значит «скрипящая».
Население почти сорока деревень волости занималось пошивом тяжелых яловочных мужских сапог и небольшой части мужских штиблет.
К началу XX века качество обуви, изготовляемой в волости, считалось очень высоким. Обувщики из Озерской и соседней с нею Гражданской волости в «табели о рангах» среди
башмарей Талдомского края занимали первое место.
Местные кустари поставляли на столичные рынки, кроме прочего, и выворотную дамскую и детскую обувь, разного рода катаные и брезентовые туфли, детские легкие башмачки «гусарики».
Озерская волость была богата лесами и болотами. Жители деревни Климово, других деревень жгли в лесах уголь, гнали смолу и деготь.
Говор местного населения несколько отличался от соседних волостей — упором на мягкость и жужжание. В отличие от озерских крестьян, жители Семеновской волости «окали», а население Ленинской (Талдомской) волости в словах делало ударение на «и».
Экономически волость была тесно связана с Дмитровской волостью Кимрского уезда и с Зайцевской, Семеновской, Гражданской волостями Ленинского уезда.

7. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЛОСТЬ
На небольшой территории между Ленинской, Семеновской и Озерской волостями располагалась Гражданская волость.
В волости насчитывалось до пятидесяти небольших, малозаселенных деревушек, в сорока из которых проживали сапожники, а в остальных башмачники-шитники и скорняки.
Территорию волости пересекала река Хотча, ее западная граница проходила по Волге, и жители очень тепло отзывались о любимых «голубых дорогах».
Большинство кустарей волости до революции были старообрядцами. Во многих деревнях существовали молитвенные дома, и крайняя набожность населения влияла как на внешность, так и на весь уклад жизни и быта. Например, здесь, в отличие от соседних волостей, мужчины не брили бороды, волосы стригли «в скобку». Одевались в длиннополые старомодные сюртуки и казакины, носили фуражки с прямым и широким дном и считались народом очень угрюмым.
Кустари изготовляли простые яловочные сапоги, шили мужские штиблеты. Местные сапожники-виртуозы могли настолько искусно изготовить сапоги с картонными подошвами и задниками, что даже специалисты не сразу могли заметить подвох.
Кустари Гражданской волости были очень плохими крестьянами, в основном из-за отсутствия плодородных земель, поэтому башмачным промыслом занимались даже летом, когда башмачники из других волостей, отложив дратву и шило, пахали и боронили землю.
Сельским хозяйством здесь занимались в большинстве одни женщины. Многие из них умели шить сапоги самостоятельно и занимались сапожным ремеслом наравне с мужчинами.
Своим промыслом сапожник зарабатывал намного меньше, чем кустарь-башмачник, поэтому уровень жизни в волости был невысок.
Небольшой процент местных башмачников шил гусарики и дамскую легкую обувь. Эти кустари в большинстве своем были выходцами из соседних Ленинской и Семеновской волостей.
До революции большинство местных башмачников, не находя в волости рынков сбыта, уходило на заработки в Петербург и Москву.

8. СТАРИКОВСКАЯ И РАМЕНСКАЯ ВОЛОСТИ
Стариковская и Раменская волости были близкими между собою по типам и размерам кустарных промыслов. Поэтому в данном образом предназначалась как единое целое.
Пожалуй, единственным отличием Раменской волости от Стариковской можно назвать умение раменских кустарей пошивать дамскую обувь очень высокого качества. Жители Раменской волости считались лучшими башмарями в уезде, их работа ценилась и в московских мастерских и артелях.
Кустари волости с большой неохотой сбывали свои изделия в Кимрах и Ленинске, их продукция главным образом предназначалась для магазинов Москвы.
Будучи достаточно грамотными по сравнению с кустарями из других волостей, местные жители были не прочь заняться коммерцией и торговлей.
Считая себя обувщиками высокого класса, местные кустари держались заносчиво, свысока смотрели на своих собратьев-кустарей из соседних волостей.
В Раменье, Караваеве и других селах и деревнях волости неохотно принимали выходцев из других волостей. И местные жители редко мигрировали по уезду в поисках заработка.
Кустари Стариковской волости шили добротную, но не столь изящную, как у соседей, обувь. Их товар находил спрос у московских покупателей, и ответственность перед рынком сбыта заставляла кустарей трудиться добросовестно.
Наш земляк, большой русский советский писатель и поэт Сергей Клычков, вспоминая нравы отчего края, писал: «Если кто на слово не верит, пускай уж не поленится и при случае заглянет в Чагодуйский (Талдомский. — А. К.) музей,- где разные древности местного края. Собрано, конечно, с бору да с сосенки, что под руку попадалось, но есть и в самом деле интересные вещи: например, сапоги, которые сделали вотринские волчки из папиросной бумаги. Только когда купишь, деньги заплатишь да дома еще раз примеришь — узнаешь, что они не из кожи...»
Не желая обидеть кустарей из родных Дубровок, Сергей Антонович недоговаривал. Подобную обувь могли пошить не только на Вотре, шили ее и в Дубровках, и в Ленинске, в Стариковской и Раменской волостях.
В этом умении сказывалось развращающее влияние рынка Кимр на кустарей Талдомского края. Именно в Кимрах вовало шитье сапог из бумаги и клеенки.
В Раменской и Стариковской волостях встречались виртуозы по пошиву подобной обуви. Но, как свидетельствовали талдомские краеведы А. Семенов и Н. Павлов, "художества в смысле шитья сапог из бумаги и клеенки» проделывались здесь редко".
Жители Старикова, Зятькова и окрестных деревень до 1914 года шили дамскую и яловочную обувь. Много выходцев из Стариковской волости работало на обувные фирмы в Ленинске, где шили детские «гусарики». Продукцию местных кустарей называли «лощеновской обувью». Говорили: пусть сошьют и грубо, но налащат, насветлят обязательно. Это объяснялось тем, что кустари волости ходили по Москве по квартирам с мешками, наполненными башмаками, и продавали свой товар не в лавку, а прямо покупателю на ногу. Чтобы быстрее сбыть продукцию, кустари должны были показать товар лицом.
В 1924 году, при укрупнении волостей, Стариковская волость целиком вошла в соседнюю Ленинскую.
Раменская волость после введения в строй в 1937 году канала имени Москвы оказалась отрезанной от Талдомского района. Со временем она вошла в состав Дмитровского района.

9. НАГОРСКАЯ ВОЛОСТЬ
Нагорская волость располагалась на севере Ленинского уезда, на границе с Тверской губернией. Это была самая маленькая волость уезда, ее деревни лежали вдоль знаменитого Угличского тракта. Здешние люди с давних пор занимались извозом, держали вдоль дороги трактиры и постоялые дворы.
Транспортный поток на Углич и Переславль-Залесский не ослабевал, и жители сел Великие Луки, Яринское, Нагорье, Воскресенское, Б. Подол, торговавшие вдоль тракта, процветали.
Башмачным ремеслом занималась небольшая часть местного населения, главным образом в деревнях Будимирово, Клетино, в селе Яринском.
После проведения железной дороги от Савелова на Кашин, Калязин и далее Угличский тракт утратил то значение, которое имел в XIX веке.
Жителям волости пришлось осваивать новые, нетипичные для себя ремесла.
Волость прославилась своими кузнецами. В селе Большой Подол вырабатывались косы, известные на всех окрестных базарах. Косы эти назывались «литовками», то есть были литыми или коваными. Кузнецы волости даже организовали свой кооператив в Калязине, где наладили поточное производство кос.
В волости проживали также валялы, работали мастера бондарного промысла, снабжавшие своей продукцией весь уезд.
После ослабления роли торговли большинство населения занялось земледелием.
Доходы крестьян были невелики. Даже в начале XX века местные жители ходили в лаптях и онучах. Большинство производимых товаров местные кустари сбывали на рынках в Калязине, Кашине и других городах. Волость почти не поддерживала связей с деревнями и селами Московской губернии. Поэтому со временем ее территория вышла из состава Ленинского уезда и полностью вошла в состав Тверской губернии.

10. МИХАЙЛОВСКАЯ ВОЛОСТЬ
Бок о бок с Семеновской волостью, исстари фактически являясь ее составной частью, располагалась Михайловская волость. Ее отличала от соседей более узкая специализация населения, среди которого выделялись мастера валяльного промысла.
Валяные сапоги производили во всех деревнях волости, снабжая ими не только Ленинский, но и соседние с ним уезды.
До революции 1917 года местные кустари работали в основном на зажиточных кулаков и богатых хозяев, их собственный достаток был крайне мал. Талантливые кустари, приносившие хозяину баснословные доходы, чаще всего жили впроголодь.
Небольшая часть жителей волости занималась башмачным и сапожным промыслами, пошивая незначительное количество обуви.
Земельные наделы в Михайловской волости были небольшими и малоурожайными. Местное население бралось за любую возможность подзаработать, освоив для этого и ткацкое ремесло.
В начале XX века местные кустари крайне враждебно относились к царскому режиму и принимали самое деятельное участие в событиях 1905 и 1917 годов. Политическому самообразованию кустарей волости помогали их сезонные выезды в промышленно развитые Москву, Петербург, Тверь.
Семеновская волость, которая оказывала огромное влияние на жизнь и работу соседей, в конце концов включила соседнюю волость в свой состав. 1 октября 1924 года Михайловская волость перестала существовать.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Заканчивая наше «путешествие» по волостям Ленинского (Талдомского) уезда и знакомство с промыслами, некогда составлявшими славу здешних мест, хочется вспомнить и об условиях жизни, труда и быта местных кустарей.
Как следует из материалов «Генерального межевания в Талдомской волости» от 1777 года, талдомские земли принадлежали пятнадцати владельцам. Крупнейшими землевладельцами были Тверской архиепископ, Воскресенский девичий монастырь. В середине XVIII века некто Плахов в селе Воскресенском Нагорской волости построил первую в Талдомском крае каменную церковь.
Башмачный промысел стал развиваться в селах и деревнях края после отмены крепостного права в 1861 году. Быстрому росту промысла способствовала русско-турецкая война семидесятых годов XIX века. Кустари поставили для армии десятки тысяч пар различной обуви.
Многие села края разбогатели в это время. В 1869 году село Раменье смогло позволить себе содержать фельдшерский лечебный пункт. В 1877 году такой же пункт открылся в Талдоме.
В 1884 году у сельских обществ Талдома и Раменья хватило средств на то, чтобы пригласить врачей. Это было важным достижением; так как от тяжелого и изнурительного труда у кустарей волости развивались различные «профессиональные» болезни — чахотка, радикулит и другие, и врачебная помощь им была очень нужна.
Полет на воздушном шаре Дмитрия Ивановича Менделеева, который совершил посадку в районе Спас-Угла, вызвал в крае интерес к воздухоплаванию, и прежде всего в Зайцевской волости. В 1901 году местный крестьянин пробовал совершить полеты на самодельном «самолете» с крыши своего дома.
В 1912 году кустари края впервые объединились в кооперативную башмачную артель в Талдоме. До этого времени каждый кустарь шил обувь в одиночку.
В 1916 году в Талдоме возникло общество потребителей. Общество создало 10 кооперативных артелей на территории края, куда вошло до трехсот членов. Оборотный капитал общества уже в год его основания составлял 86 тысяч рублей.
В 1910 году в Талдоме, а спустя четыре года — в деревне Гари открываются стационарные лечебницы для обслуживания местного населения.
В 1916 году в Талдоме открывается первый кинотеатр (синематограф). В это время возникла колодочная фабрика Бычкова.
Империалистическая война сказочно обогатила местных кустарей. Во многих крупных селах края возникли «кровавые слободы» — новые улицы домов хозяйчиков, разбогатевших на поте и крови беднейших крестьян и кустарей.
К началу февральской революции 1917 года Талдомская волость состояла из 16 сельских обществ. Талдом был центром четвертого благочиннического округа Тверской епархии. В округ входило 15 приходов с местными церквами.
По данным Тверской епархии, каменные церкви существовали в Талдоме, Великом Дворе, Зятькове, Вербилках, Троице-Березниках, Николо-Кропотках, Большом Семеновском, Воскресенском, Спас-Углу, Яренском, во Вьюлке, Ново-Никольском, Будимирове, Квашонках. Вне населенного пункта стоял Георгиевский погост на Хотче.
В документах го волостного правления за 1917 год упоминаются церковно-приходские школы. Талдомская, Великодворская, Юркинская, Прислонская, Квашонковская.
В 1919 году на территории Гарской, Ленинской и Нушпольской волостей проводили свои изыскания члены «болотной комиссии», созданной при Дмитровском музее — Зерцалов и М.Поливанов. Направлял работу комиссии известный ученый и общественный деятель П.Кропоткин.
А с 1920 года летопись края стал вести Талдомский краеведческий музей, по материалам которого и был составлен данный обзор. Сюда вошла малая часть краеведческого материала, собранного в музее.