Есть такая деревня у нас – Остров. Здесь у лесной опушки на заре хлопочут журавли, важно вышагивают по полю на длинных cвоих ногах. Журавлей много - здесь журавлиная родина. А еще есть н дикие гуси, и глухари, и вальдшнепы и кроншнепы, и утки. Охотиться сюда спешат со всех окрестных областей. От Талдома ехать недолго - всего какой-нибудь час на автобусе до Большого Семеновского. А там через поле по насыпи—и вот он, Остров.
Примечательная его история. Но пусть о своей деревне расскажут сами островитяне, заглянем в крайний дом к совхозному трактористу, звеньевому Петру Федоровичу Дорофееву. Встречает нас его хозяйка—молодая, яс¬ноглазая женщина; «Он отработал и на Дубну уехал рыбу ловить. Вот придет Васятка из школы, пошлю его за отцом, он знает его местечки. Посидите пока, молочка попейте».
Хозяйку зовут Тамарой. Работает на здешней ферме дояркой без малого 10 лет. Здешняя, островская. Привел ее муж из родительского дома на одном конце деревни в свою избу - на другой конец. Вот и все путешествие. С тех пор живут они дружно, растят двyx сыновей.
- Места здесь хорошие, нравятся нам, - говорит Та¬мара.
- Идем мы на дойку летом часа в три — уж такой воздух, так птицы поют. А Дубна местами лилиями усыпана, как звездочками. Душа радуется. Да и дома сидя всякой живности наглядишься. В окошко видать: то лиса у скирды крутится, то заяц пробежит, то лоси семьями вышагивают. Летом за час клюквы наберешь—болото-то рядом.
Пока мы говорили, Васятка сбегал на пойму. Под окном затарахтел мотоцикл, и вскоре появился сам хозяин - невысокий, крепкого сложения мужчина. Неторопливо поздоровался, вынул из рюкзака красноперых окуньков. Их набралось к двум десяткам.
Тамара тут же принялась за рыбу, а мы начали с Петром Федоровичем наш разговор.
Деревня у нас интересная - начал он. — Первым делом - поймо. Километров тянется оно этак на двадцать. Глубокое. Втыкаешь стожаро — на два метра уходит, а до твердости не достает. Да, нефтяники тут — богатейшие. Если освоить — большая бы польза вышла для государства.
Можно сказать, что стоит наш Остров у самого золотого дна. В старину люди сложили сказку о Золотой луговине, которая была будто бы на месте нашего болота. Советское правительство с первых своих лет стремилось вернуть народу его потерянную землю. Как бы ни было трудно с механизмами, a на Дубну их присылали, спрямляли русло, прорывали осушительные канавы. Точно не знаю, но, по-моему, в 25-м году пришли к нам плавучие экскаваторы..
С тех пор поймо от деревни отступило. А то ведь как раньше было? Как разлив - до самых сараев вода. Стоит наш Остров oт всего мира отрезанный. Только на лодке можно было в соседнюю деревню добраться.
- Помню, даже покойников отпевать в Заболотье возили на лодках, - вставил свое слово 78-летний старик, отец Петра Федоровича.
По домам уже прошел слух, что у Дорофеевых чужой человек сидит и что разговор об их деревне. А потому по-свойски вошли пожилой сосед Сергей Кашин, родители хозяина, молоденькая доярка Галя Королева с приятным, словно выточенным личиком.
Дальнейший разговор вели все вместе.
Вспоминали и название первого колхоза «Красный Остров», и строительство первого скотного двора, и как из их лесов по ледянке возили зимой дрова и деловую древесину, а весной сплавляли ее по Дубне для Вербилковского фарфорового завода, как приехал в их колхоз незабвенный и любимый председатель Марат Шакирович Валеев—москвич, тридцатитысячник. Островитянам он оставил память—насыпь через трясину, соединяющую деревню с Большим Семеновским. Дорогу по старой памяти зовут «трубой», хотя название это никак не соответствует действительности. Она и до сих пор вполне хороша, а раньше задумавшему проехать по этой топи говорили: «Труба дело!»
А потом все вместе стали прикидывать, как совхозу лучше распорядиться будущей землей, которую даст осушение Дубенской поймы, какие можно получать урожаи. Особенно оживлен был Петр Федорович: он же звеньевой по кормовым культурам, которому сама судьба готовит счастливую участь—завоевать Золотую луговину, о которой мечтали его прадеды.
Все ближе и ближе подступают к деревне дороги. Ермолино—Кропотки, Талдом—Кропотки, совсем недавно Кропотки—Большое Семеновское. Всего двух километров не добежала до них гравийка.
— А я недавно изыскателей встретил,- сообщает Сергей Кашин, — Говорят, скоро и к нам пойдет дорога. От нас — на Закубежье и Константиново.
Все приняли это спокойно, как должное, само собой разумеющееся.
К заботе Советской власти о нас мы привыкли, считаем это нормой жизни, а потому и не спешим удивляться... Деревня Остров перестала быть островом еще в первом десятилетии Советской власти. А теперь большая жизнь заденет его своим крылом и полностью переменит облик этого приболотного края.
Выйдя из дома Дорофеевых, я невольно огляделась окрест. Недалеко, километрах в пяти, светились огоньки деревни Заболотье. А рядом с ней во тьме дремало Заболотское озеро. Жаль, что воду его спустили в целях мелиорации и превратили в обыкновенное болотце. Мелиораторы делают, конечно, важное дело, но неплохо бы им вместе с учеными покрепче подумать, как не убить, а сохранить сразу обоих зайцев - и красоту природы, и плодородие земли.
Когда-то, лет 30 назад, в чистой воде озера жила прекрасная бархатно-зеленая водоросль - кладофора. Такие прекрасные шары находили только в двух точках земного шара - вот здесь и в одном из озер Германии. За ее жизнь тогда активно вступился писатель М.М.Пришвин, подолгу живший в этих местах.
В здешних болотах работал плавучий экскаватор, доставленный с Дальнего Востока механиком М.П.Пафнутьевым по мандату Владимира Ильича Ленина в разгар гражданской войны. Ильич мечтал об осушении поймы Дубны. И мечта его сбывается. Ceйчас уже не один экскаватор трудится на болоте, а целый парк современных надежных машин.
Осушение поймы еще только начинается, а ее владельцы - руководители и рабочие совхоза уже думают о том, как сделать эти будущие луга поистине золотыми в самое короткое время. И тут хотелось бы рассказать еще об одном "островитянине", но не по рождению, а по убеждению. Человек этот—директор совхоза «Измайловский" Владимир Егорович Агашков. Мы встретились с ним на пути в Остров. Он уверенно вел «газик», как всегда сосредоточенный, подтянутый. Даже если бы не было пустого рукава и шрама на лице, в нем все равно можно было бы узнать бывшего воина. Владимир Егорович рассказывал мне о красоте здешних мест, об удивительной природе и ее богатствах с таким увлечением, как может говорить только влюбленный в них человек. С трудом верилось, что это не его родина. Ну, а больше всего его, как руководителя, в судьбе Острова, естественно, волновало будущее.
— По генеральному плану Остров значится у нас неперспективной деревней. Но придется, возможно, вносить коррективы в планы. После осушения совхозу будут переданы 500 гектаров пойменных земель за Островом. Представляете, какие прекрасные возможности для организации культурных пастбищ, для производства дешевых кормов. Мы тогда бы смогли резко увеличить поголовье. Но уже сейчас перед нами стоит проблема— строительство скотных дворов. Медленные темпы его тормозят развитие животноводства. Все мы, в том числе и вы, газетчики, должны писать об этом, бить во все колокола и добиваться, чтобы на пути совхозов не было этого тормоза. Иначе государственные деньги окажутся израсходованными нехозяйственно, мы не сможем взять от поймы те колоссальные богатства, которые она может дать.
Что же, каждое время рождает свои проблемы. Если в первые годы Советской власти жители приболотных деревень радовались, как невиданному празднику, строительству небольших насыпей на трясине, связывающей их личную скотину с лугами, то теперь они требуют научного ведения общественного хозяйства, экономической целесообразности каждого мероприятия. Такие требования – результат уже достигнутого прогресса, результат исчезновения глухих островов на карте России. |
