В Талдоме на улице Первомайской стоит просторный дом с белыми нарядными наличниками. А вокруг него - ухоженные грядки, много цветов. В этом доме живёт Мария Васильевна Бленцева, старожил нашего района. К ней приезжают из Москвы родственники, а в будние дни её посещает работница управления соцзащиты. Однажды мы встретились с ней в Совете ветеранов района, познакомились, и она рассказала немного о себе. Я поняла, как тесно связана судьба этой женщины с судьбою всей страны, решила ещё раз встретиться и расспросить о её биографии.
Среди документов, которые выложила на стол Мария Васильевна Бленцева, была трудовая книжка. В ней значилось, что она работала бригадиром в колхозе «Пушкинский» в деревне Желдыбино, потом конюхом в лесхозе, рабочей на хлебокомбинате, на швейной фабрике в Талдоме. В этой же шкатулочке лежало удостоверение труженицы тыла и удостоверения к медалям. Самая дорогая для неё медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Две другие - юбилейные: в честь пятидесяти- и шестидесятилетия окончания войны. В действующей армии она не была, но государство высоко оценило ее усилия на трудовом фронте, и ей были вручены такие же награды к юбилейным датам, как и доблестным воинам.
- Колхоз у нас был очень хороший, - вспоминает Мария Васильевна. - Мы сеяли пшеницу, сажали картофель, разные овощи, было у нас молочное стало, свиноферма и пасека. Здесь работали мои сестры и мама. Председателем был умный человек Василий Никитич Мещанинов. Народ его почитал, выполнял все указания. Мне в ту пору было 19 лет. Приехала я в Желдыбино в июле 1941 года из Ленинграда, где жила в домработницах. Он решил послать меня учиться на пчеловода в Водники. С пчёлами у меня не получилось. В первые же дни они меня так искусали, что у меня заболело сердце, и второй раз идти на пасеку я побоялась. Приехала обратно, повинилась перед председателем. Он посмотрел на моё искусанное лицо и простил моё бегство. К тому времени всех молодых мужчин уже мобилизовали, они ушли воевать. Председатель назначил меня бригадиром.
В поле и на фермах работали одни старики и подростки, но у каждого была крестьянская жилка, ради урожая они не жалели сил. Когда я в четыре утра шла по деревне, стучалась в избы, собирая всех на покос, все время думала: «Наверное, откажутся, ведь мы вчера только в одиннадцать вечера сложили последнюю скирду. У стариков руки болят». Нет, никто не отказывался. Осенью даже 87-летние старушки выходили копать картошку на колхозном поле, чтобы ускорить сдачу сё государству. Народ был очень сознательный, председатель умело руководил, поэтому наш колхоз был в числе лучших. Замечательную пшеницу выдавали нам на трудодни. Хорошо помню лозунги, которые произносили на собраниях: «Всё для фронта, всё для Победы».
Помню и море слез, пролитых солдатскими матерями и вдовами. Одна за одной с фронтов почти в каждый дом приходили похоронки.
Несмотря на всё, что обрушилось на нашу страну, мы верили только в Победу, и этот день настал.
- Да, уважаемая Мария Васильевна, Ваше поколение отстояло свободу Родины. И труженицы тыла приближали Победу, Как могли. В нашей газете военных лет было опубликовано много сообщений о достижениях колхозников и тракторных бригад из машинно-тракторных станций, занявших первые места в области. Поклон памяти всех замечательных воинов и тружеников земли талдомской, благодаря самоотверженности старшего поколения живёт наша страна.
Мне говорили, что ваша семья пережила репрессии в тридцатые годы.
- Да Мы жили в Калининской области, в Рамешковском районе, в деревне Заручье. Моя мама вышла замуж за вдовца с четырьмя детьми. Потом совместно нажили еще семерых, я была самой младшей. К тридцатым годам мои родные и сводные братья и сестры стали уже взрослыми, и, можно сказать, рядом с отцом появилась целая бригада с молодыми, сильными руками. Отец и раньше работал днём и ночью, чтобы прокормить такую ораву детей, а теперь надо было думать, как их обеспечить крышей над головой, когда они поженятся. Всей семьёй обрабатывали очень много земли. К зиме у нас был полный амбар зерна, в трёх сараях - до крыши сена для коровы и лошади, в погребе овощи и соленья, под домом полный подпол картошки. Потом начались свадьбы одна за другой. Сестёр разобрали быстро в соседние деревни, братья тоже нашли себе невест. Мои родители стали забывать о большой нужде, в которой они прожили, пока растили одиннадцать детей.
Но туг над нами разразилась беда. Нашу семью раскулачили. Всё, что у нас было в доме и в амбаре, вывезли на шести лошадях. На одном возу были наши одеяла и подушки, посуда, швейная машинка, а сзади были привязаны к телегам отобранные у нас корова и лошадь. Двоих старших сыновей отца забрали и увезли, мы потом их больше никогда не видели. Отца посадили в тюрьму.
Мама плакала день и ночь Но это ещё было не все. Потом у нас отобрали дом, амбар, все сараи. Мы построили шалаш на огороде, жили в нём летом, а зимой ютились у родни. Отца из тюрьмы отпустили. Но такие жестокие удары судьбы он не перенёс и вскоре внезапно умер.
Несколько лет мы мыкались без своего дома. Когда мне исполнилось 15 лет, мама отпустила меня вместе с подругами в Ленинград. Все мои ровесницы (и я с ними) устроились домработницами. Мне повезло больше всех. Мой хозяин был инженером на Кировском заводе, а его жена - учительницей. Я сидела с их трёхлетней дочкой Гулей, прибиралась в доме. Хозяева буквально заменили мне мать и отца, часто беседовали со мной, старались утешить меня в моем горе. И ещё они говорили, что-то хорошее о колхозной политике государства. До сих пор с благодарностью вспоминаю их душевную доброту. Я жила у них до войны, а потом пришлось уехать, потому что к Ленинграду приближались немецкие войска.
Я знала, что моя мама и две сестры расстались с любимой деревней Заручье. Надо было где-то поселиться. Один из родственников в Талдомском районе сказал, что есть такая деревня Желдыбино, где их могут принять в колхоз, и там есть пустующий дом. Они перебрались сюда, а третья сестра сняла комнату в Моклыгине. Теперь они ждали меня. Так соединилась часть нашей семьи.
Мои родные братья и мамины три зятя были на фронте. Мы получили за годы войны три похоронки. Один мой брат вернулся инвалидом первой группы. Ну а мы стали жителями Талдомского района, полюбили деревню Желдыбино. Она нас спасла от горя, которое мы пережили на своей малой родине в Калининской области, нас здесь всех признали как нужных на работе и ответственных людей. Сама земля нам помогала. Однажды я объезжала верхом на лошади поля, выбирая, где лучше начать пахоту, а лошадь неожиданно сбросила меня. Я больно ушиблась, но потом не обнаружилось даже переломов.
- А как Вы оказались в Талдоме?
- После замужества. Женихов после войны не было, миллионы парней полегли на полях сражений. Многие мои сверстницы на всю жизнь остались одинокими. А мне, можно сказать, именно в Желдыбине повезло. Я познакомилась здесь с красивым молодым человеком Виктором Блёнцевым. Он был инвалидом войны, но всё-таки работал, несмотря на простреленные ноги. Занимался заготовкой дров и древесины в лесу. Он устроил меня работать конюхом в лесхоз. Я здесь ухаживала за лошадьми. Пришлось поскитаться, пожить в съёмных комнатках. Мама Виктора, моя свекровь, жила в Головачёве. Она предложила нам перевезти её дом из деревни в Талдом. Плотники нам его собрали, а кухню и террасу Виктор приделал сам. Здесь выросли наши дети, дочь и сын.
Вместе со свекровью я прожила 20 лет. Она была необыкновенно добрым человеком, и жить с ней было легко.
- А как сложилась судьба Ваших детей?
- Вырастили мы их вместе с мужем. Очень хотели, чтобы они жили в Талдоме, но судьба распорядилась по-своему. Вернувшись из армии, сын женился. Взял женщину с ребёнком. Она уговорила его уехать в Якутию. Там он погиб. Я уже была немолода, было очень тяжело добираться туда на самолёте и вертолёте, чтобы похоронить сына. Со мной полетел племянник.
Вот такую трагедию мне пришлось пережить, когда мужа уже не было в живых. До сих пор сердце щемит.
Ну а дочь моя - в Москве. У меня есть внучка, которая работает и учится в институте, есть внук и правнуки. Когда они приезжают меня навешать, мне кажется, что весь дом светится от радости. Я очень люблю их и благодарна, что они меня не забывают...
...Крестьянское трудолюбие Марии Блёнцевой чувствуется и в доме, где твёрдою рукой наведён порядок, и в огороде. Просто поражает, что земля здесь выглядит, как чернозём в южных областях. Такого не каждый может добиться. И в это дождливое лето вырастила она хороший урожай. На кухне красуются аккуратно заплетённые в косы большие связки лука, в подполье уложена картошка с расчётом на всю зиму. Сидит Мария Васильевна у окошка в выходной день и ждёт, когда к ней снова приедут внуки и правнуки, зазвенят в доме молодые голоса.
Беседу вела Лидия СОБОЛЕВА |
