В опубликованных в «Заре» списках воинов, ушедших на фронт с низовьев Дубны и погибших на полях Великой Отечественной, не оказалось Егора Семеновича Куколина из Старикова.
Чтобы узнать хоть немного о нем, корреспондент отправился к его вдове Вассе Максимовне.
Найти ее в деревне оказалось делом несложным. Попавшаяся навстречу старушка сразу показала: «Вон по левой стороне третий дом — как раз Васешин и будет», И что-то такое доброе и теплое родилось от того, как старая женщина произнесла это имя — Васеша..»
Когда я сообщил о цели моего визита, Васса Максимовна встрепенулась:
- Да, сын читал мне эти списки. Что там мой хозяин! В них вообще не попал ни один стариковский. Сейчас-сейчас, я попробую припомнить наших мужиков, что с войны не вернулись. Правда, стара стала, не всех помню по именам-то — отчествам.
(Список, восстановленный Вассой Максимовной по памяти, мы передали в исполком Юдинского сельсовета).
— Много тогда с войны-то не вернулось, почитай почти все мужики наши. А теперь и из вдов солдатских, пожалуй, я одна осталась.
Я прошу бабушку Васешу рассказать немного о себе.
— В Стариково приехала в 1928 году 18-летней. На следующий год колхоз организовали. Муж в Зятькове — за рекой — в башмачной артели работал.
Все делать приходилось: и косить, и пахать, и сеять, и жать... И все за «палочки», для этих «палочек» места в книжке не хватало, надставлять приходилось...
Если бы сейчас так работали, как мы тогда, разве довели бы деревню до такого разорения! Нынче ведь и техника, и все... А мы-то — на своих плечах. Ведь ни выходных не было, ни отпусков. Помню, тогда Морозов был у нас председателем, как-то перед праздником каким-то очень большим пришлось нам лен до глубокой ночи трепать. Ни помыться перед праздником, ни приготовить ничего дома... А наутро ведь снова — работать. Куда там праздновать…»
Самые тяжелые дни наступили, когда пришла война. Мужчин почти всех на фронт проводили стариковские женщины. Хозяйствовать самим приходилось. Ушел воевать и Егор Семенович, но не сразу.
— Больной, он был, — рассказывает Васса Максимовна — Два раза возвращали его с фронта домой поправлять здоровье. А в 1942-м ушел навсегда. Пришла нам в начале 1945-го похоронка. Ой, горе-то было! А вслед за ней письмо: мол, живой, воюю. Только обрадовались, ответ послали, а тут второе извещение: ваш муж погиб в бою, похоронен в Восточной Пруссии около населенного пункта Лайс. Так два раза его гибель и пережили. Осталась я со свекром, свекровью и пятью ребятишками...
Трудно нам с рекой здесь было, особенно в распутицу. Зерно как-то, помню, везли мы на семена из Раменья (это село за каналом, раньше входившее в наш район). А ручей-то наш разлился — сани не переправить. Дело к ночи уже было. Так мы лошадей выпрягли и верхом по ледяной воде... А наутро по мешочку переправляли.
Судьба бабу Васешу не баловала. А только доставляла все новые хлопоты: была она и бригадиром полеводства, и заведующей фермой, и председателем колхоза стать предлагали... От председательства она отказалась: «Какой из меня председатель, я ведь малограмотная!». А вот народ Baccy Максимовну всегда уважал, недаром три срока подряд депутатом своим в сельсовет избирали, заседателем районного народного суда тоже три срока отработала. (Кстати, на заседания суда пешком в Талдом ходила, а ведь 16 километров — не шутка).
Как жила, на что? На трудодни, да своим огородом. После гибели мужа, правда, на каждого ребенка да на свекра со свекровью выплачивали по 10 рублей в месяц...
— Я 33 года со свекровью прожила в одном доме, не то, что нынче — и трех дней не проживут! А дети, четверо их у меня осталось. Один сыночек в Донбассе на шахте погиб. Старшая дочь в Вербилках живет, вторая — на Северном. Один сын со мной вместе живет, а другой — тоже здесь, в Старикове, отдельно, с женой.
Натрудилась, а пенсию заработала только 35 рублей. Сейчас, правда, прибавили, 56 стали платить.
В голосе старой женщины слышится горечь. Да и впрямь, где же здесь справедливость? За такой труд, за такую судьбу на руках на старости лет носить людей надо...
Говорила мне на прощанье бабушка Васеша такие слова:
— Была у нас когда-то центральная усадьба, а теперь — запустение. Огород вспахать — готовь две «десятки» трактористу. Да так вспашут, что потом две недели руками глыбы разбивать будешь.
Никакого транспорта в нашем краю нету, даже лошади. Случись что ночью, и не доедешь. Да что там: был в медпункте телефон, и тот сняли, а на почте работает через неделю. Ладно, с нами, стариками, что случится, а если с молодым с кем-нибудь?
Да, совсем про деревню позабыли, а еще хотят, чтобы на село молодые работать шли! Зачем тогда было школу у нас ломать!
Нет хозяина путного нигде! Все у нас «хозяева», а хозяйствовать не хотят. Нынче про аренду говорят. Хорошо это, конечно, но из сотни, может, пять только настоящих хозяев найдется, чтобы аренду-то поднять. А остальные привыкли работать за зарплату, от звонка до звонка. Так-то. Что-то мы упустили. Теперь деревню надо заново строить, и чтоб все в ней было. Тогда, может, и молодежь работать станет...
Так вот мыслит старая крестьянка. И нам еще многому надо у нее поучиться, а главное — научиться уважать старость и проявлять побольше внимания к заслуженным людям, солдатским вдовам и матерям...
С наступающим праздником Вас, Васса Максимовна! Пусть здоровье позволит Вам увидеть село Стариково другим — обновленным. Пусть никогда не случится так, что в Старикове будут жить одни старики... В. СКВОРЦОВ.
(Наш корр.). |
