Был обычный день войны на Калининском фронте. Старший санинструктор отдельной армейской конно-санитарной роты Таисия Собцова, как всегда, была возле раненых. Только что она вместе с бойцами погрузила их на повозки, и теперь надо было как можно быстрее доставить их от медсанбата в полевой госпиталь. Доставить непременно живыми. Она получила тёплые одеяла на собачьем меху и бережно окутала раненых. Дорога была лесная, болотистая. Лошади с трудом пробирались по настилам из спиленных деревьев, подготовленных саперами. Повозки подбрасывало, и измученные болью бойцы стали кричать, чтобы их сбросили здесь же, они хоть умрут спокойно. — Потерпите, миленькие мои, — успокаивала их Таисия. — Болото скоро кончится, дорога поровнее будет. А там и госпиталь, там всем вам помогут. А сама зорко следила, не начал ли кто из раненых кровить от этой тряски и, чуть заметив, проводила подбинтовку. Так и бегала она от повозки к повозке. ...Едва выехали из леса на грунтовую дорогу, как налетели немецкие самолеты. Они стали стремительно снижаться. Это грозило неминуемой гибелью, и возницы резко повернули в лес. Раненые, заслышав рёв моторов самолётов, поняли, что попали из огня да в полымя. ...К этому времени Таисия была уже обстрелянным бойцом. Начинала она военный путь в эвакогоспитале под Тулой. Госпиталь был большой, на несколько отделений. Она там проработала месяц, пока командование не получило приказ о срочной эвакуации. Немцы подходили к Москве. Ночью она вместе со всем персоналом грузила в эшелон раненых и оборудование. Потом сами поехали вслед на товарном поезде. На дорогаx войны она уже не раз попадала под обстрел и бомбежку, но этот налёт был очень жестоким. Немецкие стервятники бесчинствовали на нашей земле и господствовали в воздухе. Бойцы недоумевали: ну где же наши самолёты, неужели никто этих гадов не отгонит? После войны в мемуарах полководцев она прочтет, как были уничтожены наши самолеты прямо на аэродромах вблизи границы, и о том, каких усилий потребовали развитие авиастроения, создание новых истребителей и другой техники. А пока немцы безнаказанно проносились над их головами, сея смерть. Второму взводу повезло. Всех раненых доставили после обстрела в полевой госпиталь живыми, и а этот раз пули пролетели мимо нее. Сколько было за три года войны таких поездок у Таисии Дмитриевны, подсчитать трудно! ...Нa войну Таисия Дмитриевна Собцова пошла добровольцем. В ту пору она училась в Московском университете на географическом факультете. Незадолго до войны окончила полуторагодичные курсы медсестер. Вспоминает, как впервые услышала страшное слово «война». Было это на Кавказе, в Геленджике, где находилась учебная база университета. Там вместе с другими студентами она проходила практику по почвоведению и геологии. 22 июня студенты возвращались домой и шли вдоль берега лазурного моря. Все дышало теплом и красотой южной природы. И вдруг они заметили, что какая-то женщина останавливает идущих навстречу людей и что-то нервно говорит им. Когда поравнялись, услышали, что Германия напала на Советский Союз, что по радио выступал Молотов. — И первая наша мысль, — говорит Таисия Дмитриевна, — была: «Не может быть! Ведь с Германией заключен пакт о ненападении!» — Удивительно, какая волна патриотизма поднялась в народе, многие хотели добровольно пойти на войну, — вспоминает она. Молодежь верила, что война будет скорой и победоносной. Никто тогда не мог себе представить ни трагедии блокадного Ленинграда, ни рек крови, которые пришлось увидеть в госпиталях. Мне не довелось выносить раненых с поля боя, у нашей конно-санитарной роты № 252 была другая задача — вывозить раненых из медсанбатов в полевые госпитали и к санитарным поездам в той местности, где не проходили машины. Но и нас обстреливали, гибли боевые друзья. В нашей роте погибли санинструкторы первого и четвертого взводов Галина Арищева с Урала и Мария Соляк с Украины. Вспоминаю, как мы грузили раненых в санитарный состав на станции Алексеевка на Воронежском фронте. Немецкие истребители с малой высоты вели охоту за живой целью. А нам надо было срочно перегрузить раненых с повозок в вагоны. Командир приказал мне сесть на освободившуюся подводу и ехать в расположение части. Пожалел меня, как пожалел бы отец. От ужаса перед сплошной завесой свинца я согласилась и поехала прочь от гибельного места. Но через минуту-другую почувствовала, что не могу оставить раненых, решила: будь, что будет, я вернусь. Командир удивился, увидев меня снова под обстрелом у вагонов. Но моя помощь была не лишняя. Носилок не хватало, мы заносили раненых в вагон на руках. Какое же было счастье, когда эшелон ушел в тыл, а мы все вместе, живые, вернулись в свою часть! Наверное, наши матери молились за нас. ...На отдыхе после тяжелой работы я села писать письмо родителям, хотелось узнать об их жизни, о том, как дела у моих братьев и сестер. Вспоминалось детство. Мне не пришлось голодать в тридцатые годы, когда на Украине люди умирали от голода, с продовольствием было тяжело во всей стране. У мамы и отца было шестеро детей. И вот старшую сестру и меня отправили в школу-интернат в Москву. Это была помощь многодетной семье от государства. Школа находилась на улице Радио. Здесь были прекрасные учителя и воспитатели. Они заботились о нас, как о своих детях: часто водили нас в театры и музеи, стремились порадовать. Утром просыпаемся, а на столе целое блюдо плюшек — каждому по штучке! Это шефы — институт ЦАГИ — выделяли деньги. Потом интернат расформировали и вместе с другими ребятами меня перевели в школу «Комсомольская отрада», располагавшуюся в имении графа Орлова. Занятия в хороших учебных заведениях помогли мне поступить в Московский университет. Я выбрала географию, потому что любила природу. Если бы образование в то время было платным, как сейчас, я не смогла бы учиться. В последние годы по телевидению сильно ругают Советскую власть. А я помню много хорошего, что зачеркивать нельзя. — Таисия Дмитриевна, — прошу я, — Вы выступали перед школьниками и рассказывали о налете немецкой авиации на Москву. Вспомните об этом. — Это было в первые месяцы войны. Тогда все студенты стали бойцами трудового фронта. В летние каникулы заменяли ушедших на фронт, работали на предприятиях. Меня с подругами направили на ватную фабрику. Именно здесь в двадцатых числах июля 1941 года мы пережили бомбардировку. Наши зенитчики хорошо обороняли город. Из сотен летевших к столице вражеских бомбардировщиков через нашу систему противовоздушной обороны прорывались немногие. В тот день два немецких самолета со страшным ревом кружили над нашей фабрикой, сбрасывая зажигательные бомбы. Как нам потом объяснили, истинной целью немцев был расположенный на противоположном берегу Москвы-реки военный авиационный завод. Немцы спешили поджечь тюки с хлопком во дворе фабрики, чтобы при свете пламени точно сбросить бомбы на территорию завода. Первые минуты шока, а потом мы вместе с рабочими бросились из укрытия, чтобы тушить зажигалки. Они уже падали на тюки с хлопком. Чтобы схватить зажигалку и бросить её в песок, надо было забираться на огромный тюк хлопка по лестницe. Поджечь фабрику немцам не удалось. Наблюдать, как защищают небо Москвы истребители, аэростаты заграждения и наши зенитчицы, нам приходилось не раз. Благодаря им Москва не была сильно разрушена. — Сколько времени Вы пробыли на войне, Таисия Дмитриевна, и когда веpнулись домой? — Воевала три года. Демобилизовали меня в 1944 году по болезни; когда наши войска готовились перейти границу СССР неподалёку от Бессарабии. Уходила с фронта с дорогой мне наградой — Знаком «Отличник санитарной службы». Мне его вручил командир роты. Звание у меня уже было «старшина медицинской службы». После войны вручили орден Отечественной войны первой степени, хотя я не была ранена. Воевать пришлось на Калининском, Степном, Воронежском и 2-м Украинском фронтах. — А как сложилась судьба после войны? — Вернулась в Москву, окончила университет. Поехала работать в Казахстан, поскольку в Москве было очень голодно. Фронтовикам предлагали распределение на выбор. Вот я и уехала в Семипалатинскую область. Работала там учительницей географии. Потом вернулась в Подмосковье. Поработала директором восьмилетней школы в Щёлковском районе, директором Бельской школы (это в 12-ти километрах от Талдома), была инспектором районного отдела образования. В последние годы перед пенсией учила детишек в Бучевской начальной школе. Так что с медициной я была связана только на войне. Вырастила двух дочерей. Они живут не в Талдоме, но приезжают, не забывают меня. — Вы часто выступаете в школах, ведете военно-патриотическое воспитание молодёжи... — Лучше сказать — вела. Впервые в этом году не смогла выступить на уроках Мужества. Здоровье уходит. А раньше я рассказывала ребятам, какими усилиями всего народа добывалась Победа, как самоотверженно воевали мои однополчане, не щадили даже собственной жизни...
