Вопреки поговорке о том, что хорошая слава в отличие от плохой под лавкой лежит, известность Александра Семеновича Скворцова перешагнула границы не только Ново-Никольского, где он живет, но и района, и даже области. В Москве, Саратове, Серпухове, Дубне, Чехове, Реутове, Самаре, на Дальнем Востоке с благодарностью вспоминают о нем те, кому он помог избавиться от недуга, перед которым бессильно разводили руками другие врачи.
Желание стать врачом родилось у него еще в детстве. (Надо сказать, детские годы Александра Семеновича не были «безоблачными». Родился он в 1918 году в Костромской губернии; в голодном 20-м умирают его родители, и мальчика усыновляют бездетные Семен и Степанида Скворцовы.) Александр Семенович вспоминает такой случай: «Как-то (мне было тогда всего шесть лет) мать с соседкой поехали в больницу и взяли меня с собой. Пока они улаживали свои дела я бродил по больнице, заглядывал в окна, вижу: идет операция; мне, малому, интересно — смотрю, открыв рот, а хирург (Журавлев его фамилия, очень известный и уважаемый человек был) увидел, рассердился и прогнал меня. Я же с тех пор решил: посвящу себя медицине. Мать, бывало, спросит меня: «Саша, на кого будешь учиться?» А я ей: «На Журавлева». Она смеялась, думала, пойду по стопам отца — стану слесарем или кузнецом. Но я был тверд в своем решении пополнить ряды эскулапов и в предвкушении этого проводил операции на сусликах; поймаем с ребятами бедолагу, привяжем за лапки и разрезаем, смотрим, что там у него внутри, потом зашиваем и выпускаем».
Настойчив был в своей мечте о врачебной деятельности Александр Скворцов — в 1938 году он заканчивает Куйбышевский медицинский техникум, в числе других отличников получает направление на учебу в Военно-Медицинскую академию.
В 1940-ом его призывают в ряды Красной Армии, и фельдшер Скворцов попадает на литовско-германскую границу, где его застает война. Столько крови он не видел никогда — оторванные конечности, развороченные тела («Страшно было, ужасно-неописуемо, многое пришлось пережить»). Тогда потерял он жену и отца.
В городе Великие Луки военфельдшера Скворцова контузило и ранило; его, потерявшего сознание, отправляют на бронепоезде во Ржев, затем санитарный эшелон везет его в столицу. Не успел Александр Семенович как следует подлечиться, как немцы уже под Москвой — и снова в бой...
В 44-м он был комиссован по состоянию здоровья; получил II группу инвалидности. Со времен войны Александру Семеновичу запомнилось одно небольшое село, через которое проходила его воинская часть, чем-то напомнившее ему родные места. Это было Ново-Никольское. Туда он и попросился (там и проработал чуть ли не полвека — с 1946-го по 1993 год).
Тогда помещения медпункта не было и фельдшер принимал в деревне Танино на дому; это потом он отвоевал в Ново-Никольском сначала половину избы у почты, а затем выжил оттуда и магазин, начал проводить туда отопление, воду.
В его ведении было 13 населенных пунктов: Н-Никольское, Танино, Васино, Глинки, Никулки, Вотря, Аймусово, Тарусово, Парфениха, Корешево, Троице-Вязники... По штатному расписанию на такую территорию было положено 2 человека, а ему приходилось работать одному. Самой главной вещью в снаряжении Александра Семеновича в то время были... резиновые сапоги: ходить приходилось много. Н-Никольский фельдшерский пункт выделялся из других медицинских учреждений активной работой общества Красного Креста, представители которого были в каждом населенном пункте. А. Скворцов проводил пропагандистскую работу с колхозниками, занятия по гражданской обороне со школьниками.
Он хранит много грамот и от райкома, и от исполкома, от облздравотдела, республиканского комитета Красного Креста. Но нельзя сказать, что ему довелось «почивать на лаврах»: за острый язык, осуждение существующих порядков, или, вернее, непорядков, критику начальства Александр Семенович в течение многих лет подвергался гонениям — 4 раза его увольняли с должности, 2 раза исключали из КПСС, но он всегда добивался правды. «Я — победитель, — говорит он о себе. — Всегда побеждал и болезни, и тех, кто не давал работать». Наверное, многие коллеги действительно завидовали ему; он вылечивал больных, помочь которым они сами были не в состоянии, и этим, как им думалось, подрывал их авторитет: к нему ехали с направлениями из больниц Талдомского и соседних районов, из Московских КВД, из МОНИКИ, обращались за помощью из других городов, услышав о враче-чудодее от родственников и знакомых. И всем он помогал — об этом свидетельствуют многочисленные истории болезни, которые он хранит в своем архиве, письма, исполненные признательности и благодарности, пришедшие от тех, кому он помог когда-то. Тем, кто допытывался, какие-такие особые секреты у него, он говорил: «Вы сколько времени тратите на прием больного? 10 минут? А я, если надо, и час ему уделю, и два — столько, сколько надо».
И сейчас, когда возраст и здоровье уже не то, врач Скворцов все же помогает тем, кто обращается к нему, активно применяя траволечение, народные методы («А когда не получается — обращаюсь за помощью к Богу».). Кроме кожных болезней лечит маститы, радикулиты, невралгии, остеохондрозы (в т. ч. и острые формы), припадки, конъюктивиты, ушные болезни, полиартриты (за исключением обменных), воспаления легких... «Мне везет в борьбе с болезнями, для меня почти нет неизлечимых больных».
P.S. Александр Семенович Скворцов — пенсионер, и, как многие нынче деревенские жители, держит корову (на пенсию не проживешь, а буренка — какое-никакое подспорье), корове нужно сено, и в связи с этим он аж с 1991 года обращается в различные инстанции с просьбой предоставить ему в пользование 3 га земли, но нигде не находит понимания. Я вот что думаю: а вдруг у тех, от кого это зависит, что-нибудь случится (не дай бог, конечно, но все может быть), и они будут вынуждены обратиться к Александру Семеновичу? Он им, разумеется, поможет, но с каким чувством они будут смотреть ему в глаза? О. КУБЫШКИНА.
(Наш корр.) |
