"В Буртаки отнесите короб поклонов..."
Перелистывая сборник «Воспоминания о Михаиле Пришвине» (М.: «Советский писатель». 1991, составители — сотрудники Дома-музея М. Пришвина в д. Дунино Я. З. Гришина и Л. А. Рязанова), я несколько раз встретила упоминания о наших местах и писателях-талдомчанах и решила поделиться ими с читателями.
Так, сын писателя Лев Пришвин-Алпатов пишет: «В 1924 году, когда он [отец] писал о башмачниках города Талдома, я помогал ему проявлять негативы, забираясь в тёмную баню в деревне Костино».
Бывший ученик Пришвина Н. И. Дедков вспоминает: «Встретился я снова с Михаилом Михайловичем уже в 1927-1928 гг. в Москве. Он жил тогда в общежитии писателей у Тверского бульвара...
В одно из моих посещений он пригласил меня пойти к поэтам С. Клычкову и П. Орешину, которые жили в том же общежитии. На этой встрече оба поэта читали... свои новые стихи...»
А вторая жена писателя, В. Д. Пришвина, упоминает, что «в Дунине рядом с нами жили в разные годы поэты А Я. Яшин и В. В. Казин...».
...В это время Пришвин много работает над романом «Осударева дорога». Летом 1949 года роман в новой редакции читает по просьбе Пришвина К. А. Федин.
Но самое, конечно, для нас интересное — это воспоминания нашего писателя-земляка Ивана Сергеевича Романова «Незабываемое прошлое» о жизни Пришвина в Талдомском районе в 1922-1925 годах, занявшие почти пять страниц.
Приведём здесь и прокомментируем один отрывок из этих воспоминаний.
«На другой день после Троицына дня мы отправились в соседнюю деревню Буртаки. Едва наша небольшая компания показалась в конце деревни, навстречу нам вышла ватага людей во главе с Иваном Ивановичем Песковым.
— Стоп! — заявил он. — Заворачивайте к нам в гости.
Сославшись на то, что в доме жарко и душно, мы прошли в огород и расположились на зеленой лужайке.
— Давай-ка, Настасья, угощай гостей, чем можешь, — обратился Иван Иванович к жене.
Через несколько минут та поднесла Михаилу Михайловичу старинный резной деревянный ковш, наполненный хмельной пенистой брагой. Этот момент был заснят, и один из снимков подарен мне...
Спустя некоторое время [Пришвин] исчез из нашего района. Очутился он на Ботике, около Переспавля-Залесского. В ответ на мое письмо Михаил Михайлович писал 10 февраля 1926 года:
«Дорогой Иван Сергеевич...
...Пишу роман. Скоро выйдет книга моя «Родина Берендея», подобная «Башмакам», но более художественная. «Башмаки» имели успех. Чего же больше? Я очень доволен.
...Что же ничего Вы не пишете о своих стихах и других работах? У вас там Клычков безвыездно живёт, через него бы стихи печатали, а через меня бы публицистику и описание края.
...Жив ли Ефрем В. Елизаров, толстый, да Логин Яковлевич. Кланяемся Вам и жене Вашей Лизе... и разным вишенкам вашим мельчайшим, и матушке Вашей, и в Буртаки отнесите короб поклонов всем, кто нас потчевал брагой и духмяным мужицким вином... Крепко жму Вашу гусарочную руку».
В этой же книге приводится фотография, которая упоминается в воспоминаниях И. С. Романова.
Нам удалось отыскать потомков семьи Песковых и с их помощью проследить историю этого снимка и дальнейшую судьбу его героев.
Снимок сделан в День Святого Духа (Духов день) вероятнее всего в июне 1925 года по просьбе Пришвина Сергеем Ивановичем Песковым, которому было тогда 15 лет (поэтому на коллективном снимке он отсутствует). Пришвин обратился к нему со словами: «Молодой человек, подойди сюда, надо на память фото сделать». Показал, куда нажимать, настроил фотоаппарат.
В те годы Буртаки были большой, оживленной деревней в 50 дворов и с 250 жителями. В ней располагались начальная школа, кузница, пожарка, магазин, палатка от сельпо, три чайных, валяльня. Жители ее испокон века крестьянствовали, ухаживали за скотом, огородом, а зимой шили башмаки. Вся деревня находилась в лесу. До революции рядом с ней было поместье, и лес назывался Печево (видимо, по имени помещиков), в 30-е годы еще был виден фундамент господского дома. Через деревню проходила большая дорога, связывающая множество дальних деревень от Нерли, Спаса и др., т.к. раньше дороги через Квашенки не было и все движение шло по этой дороге, пешком и на лошадях.
В окрестных лесах росло много грибов, ягод, лесного орешника (лещины), встречались огромные поляны ландышей. Леса были чистые, ухоженные. Из деревни не было видно ни одного соседнего селения, стояла первозданная тишина. У каждого леса было своё название.
Между Хохловским лесом и Литиковсхой рощей было поле с бочагами и родники с чистой прозрачной водой, пруд, куда все ходили купаться и мыться. Потом все это перекопали...
Дом Песковых, во дворе которого сделан снимок, был довольно солидный: четыре окна «по лицу» и по два окна с боков, да окно в кухне с другой стороны. Хозяева были башмачники. У двери — рабочее место отца Ивана Ивановича и сына Сергея Ивановича, где стояла «липочка», а прадед Иван Яковлевич прибивал набойки. Шили в основном детскую обувь. Мать Анастасия Михайловна была заготовщицей верха обуви.
В 30-х годах работали на дому от артели, которая находилась рядом с церковью у Троицы-Вязников, там же был и медпункт.
Рядом с домом Песковых был большой отменный сад, где росли яблони, сливы, ягодные кусты. По северной границе сада рос орешник (лещина), в конце огорода стояла огромная вековая липа. В огороде росли картофель, капуста и другие овощи и почти сразу же за ним начинался Хохловский лес.
К сожалению, дом был продан в 1957 г., его сломали и вывезли. Теперь здесь раскорчёванное чистое место, заросшее травой и огороженное новым хозяином участка.
А что же мы знаем о судьбе тех, кто изображён на снимке и о его авторе?
Сергей Иванович Песков (1910-1974) в 1939 г. женился, имел двоих детей. В 1941-м ушёл на войну, был старшиной, артиллеристом, сражался на Брянском и I Белорусском фронтах, дошел до Берлина. Награждён медалями «За оборону Москвы», «За отвагу», "За взятие Берлина», имел семь благодарностей от верховного Главнокомандующего за взятие населенных пунктов.
Его мать Анастасия Михайловна (1888-1982) (ур. Овчинникова) прожила почти 95 лет, была мастерица готовить и рассказывала, что брагу, которой она потчевала Пришвина, делали в специальном деревянном бочонке на солоде (из пророщенных зерен пшеницы), добавляли ещё и другие компоненты. А «духмяное мужицкое вино» — это медовуха.
Они с мужем Иваном Ивановичем Песковым (1889 -1946), который в годы войны был бригадиром колхоза, вырастили троих детей.
Младший сын Петр до армии жил в Москве, работал на заводе. Служил на границе в Бресте. Последнее письмо от него получили в начале июня 1941 года. После начала войны от него не поступило никаких известий. Пропал без вести.
Братья матери, Овчинниковы Семен и Иван Михайловичи, как и она, были родом из деревни Кошелёво. там у них была своя валяльная мастерская, валяли валенки.
Её свекровь, Авдотья Моисеевна (ур. Година), была родом из д. Вороново, вырастила двоих детей, крестьянствовала, вела домашнее хозяйство.
У отца Варнавы Петровича Шулюкина было семеро детей, в том числе шестеро сыновей. Сам Варнава был скорняк, жил в Москве, а отец его в Буртаках держал чайную, занимался скотоводством, убоем скота, имел валяльную мастерскую.
Трагична судьба соседа Песковых Вуколы Максимовича Кулькова. В 38-м году его раскулачили за то, что держал двух коров (сошёл за середняка) и сослали. Так он и пропал. Хорошо хоть семью не тронули... Только благодаря заступничеству И. С.Романова семью Песковых не раскулачили (у них тоже было две коровы). Романов дружил с И. И. Песковым и часто приходил к нему в гости из д. Терехово.
Выражаю признательность, за помощь в сборе денного материала Лидии Михайловне Белозеровой и её племяннице Галине Сергеевне Паршиковой (ур. Песковой).
Т. ХЛЕБЯНКИНА,
зав. Домом-музеем С.А.Клычкова |
| Категория: Воспоминания | Добавил: alaz (30.06.2012)
|
| Просмотров: 1078
| Рейтинг: 5.0/1 |
|
