У каждой деревни есть обязательно что-то очень интересное в ее истории. Хорошо бы, если их обитатели записывали эти факты для памяти потомкам. Всем в Талдоме известна деревня Высочки, она примыкает к городу. А как она начиналась? Вот что рассказал мне отец. Он родился в 1870 году и знал об этом со слов своих родителей. В 1829 году с реки Терек с Северного Кавказа были высланы царским правительством семь семей. За что, точно не знаю, говорили, что за вольнодумство. У каждой семьи было по две пары лошадей. Назвали будущую деревню по ее расположению на высоком месте. Занялись казаки землепашеством. Корчевали лес, распахивали землю, сеяли рожь, овес, сажали овощи. Деревни Высочки, Костино, Ахтимнеево, Карачуново, как рассказывал отец, принадлежали Бачуринскому монастырю. Оброк с этих деревень собирали монахи один раз в год осенью до Покрова дня — 14 октября. Кто же были первые поселенцы? Две семьи Колпаковых, две Казаковых, и по одной семье Старцевых, Жуковых, Скомороховых, Хохловых, Скородумовых. ...Бурное развитие края началось в девятнадцатом веке. Через Высочки и село Великий Двор проходила дорога на Тверь, Петербург, Рыбинск. Развитие края было связано с Волгой. Расцвели ремесла. Башмачники, скорняки, портные в каждой избе производили товар, продавали его и в Питере, и в Москве, был огромный базар и в Талдоме. Ну, о талдомских башмачниках много написано. А вот историю Смирновской дачи почти никто не знает. Располагалась она недалеко от Талдома, в трех километрах. (Сейчас там дали огороды рабочим завода техоборудования). Это живописное место в лесу, на большой поляне. Раньше здесь стоял зимний дом купца Смирнова. Этот дом и сейчас стоит, только его перевезли в Талдом (на углу Вокзальной улицы) и переделали. Был, помню, еще и летний дом, водопровод. Работала «фуколка» — одноцилиндровый мотор. Красив был большой пруд. Возле него танцплощадка 50 на 50 метров. Сюда приходили на гулянье жители из деревень Подели, Сляднево, Великий Двор и других. Особенно весело гуляли в Троицу — с гармонью. Был тут магазинчик и продавали душистое ситро, пиво, печенье. В 1925 году его разорили. Смирновы жили в Москве. Летом на даче были дочери, а сам приезжал редко, только на праздники. А теперь вернусь к истории Высочек. В 30 — 40-е голы деревня лишилась очень многих кормильцев. В годы коллективизации выслали из деревни семь семей — Дмитрия Чашкина, Ивана Жарова. Ивана Стулова, Федора Бахметьева, Петра Ветрова, Виктора Шулюкина. Все они были великие труженики. А потом война посеяла похоронки, как по всей России. ...Сейчас деревня вроде бы и обновляется, стоят покрашенные домики, видны трубы газовой вытяжки. Но насколько богаче жил бы здесь народ, не будь великих напастей для нашей страны, которые сполна разделили обитатели деревни со всем народом.
К. ЖУКОВ, ветеран Великой Отечественной войны. г. Горячий Ключ.
Здравствуйте. Я правнучка Петра Васильевича Ветрова, которого упоминает уважаемый автор этой заметки. Ах, если бы его просто выслали... Изучаю историю своей семьи, и могу подтвердить сказанное - да, к сожалению, машина репрессий прокатилась по жителям Высочек беспощадно. Трое человек из моей семьи оттуда, не вернулись к своим родным. Петр Васильевич Ветров, который упоминается в статье, был сначала осужден на 5 лет исполнительно-трудового лагеря с еще четырьмя односельчанами, а потом, по возвращении - повторно арестован, приговорен к расстрелу и 21 сентября 1937 года его расстреляли на Бутовском полигоне в Москве, по доносу своих же соседей. Я читала его личное дело в архиве - классическая классовая ненависть. Он был башмачником, владел башмачной мастерской, пока позволял государственный строй. У семьи было хорошее хозяйство, прабабушка была прекрасной швеей, никто из них не сидел без дела. Скот, земля - все было ухожено и приносило свои плоды. Позже прадед вступил в колхоз и не скрывал, что при советской власти жить и кормить семью стало намного тяжелее. Ну а завистникам не спалось. В самые тяжелые годы моя прабабушка осталась одна, с пятью детьми. Ей не сказали о расстреле мужа, в те времена взамен сообщали о 10летнем аресте без права переписки. И она ждала своего Петра... Старшие дочки повыходили позже замуж, самый младший, Константин, папина радость и гордость, продолжатель рода, ушел на войну и погиб у Невского пятачка под Ленинградом 18-тилетним мальчишкой. И бедная прабабушка еще 30 лет прожила в деревне среди тех людей, кто сжил со света ее мужа-кормильца. Моя бабушка рассказывала, как дети тех людей, кто выступал свидетелями и обвинителями против ее отца, уже после его смерти любили загнать ее, маленькую девчонку, куда-то в укромный угол и побить, как дочь кулака. Бабушка даже их фамилию помнила. И действительно, когда я читала его личное дело - именно эти люди свидетельствовали против прадеда. Обязательно нужно помнить те страницы нашей истории, которые выглядят неприглядно даже спустя много лет. Помнить, чтить эту память и рассказывать детям. Чтоб, как бы ни банально это звучало, история никогда не повторилась.
