Вечером 3 июня работники городских очистных сооружений обнаружили, что водные зеркала первичных отстойников стали молоч-ными. Стоял резкий запах кислого молока. Живые микроорганизмы — грибки, за счет жизнедеятельности которых идет очистка стоков, погибли. Из биопрудов, обычно прозрачных, в мелиоративную канаву, а затем Куйминку и Дубну, стали поступать стоки, не соответствующие санитарным нормам.
То же самое наблюдалось и 4, и 5 июня, и позже.
5 июня комиссия в составе главного инженера управления водопроводно-канализационного хозяйства В. Баталова, мастера очистных сооружений Н. Торопова и инженера-технолога А. Марковой, а также представителя районной санэпидстанции Г. Васягиной составила следующий акт:
«С 15 мая, согласно записям в регистрационном журнале, молокозавод г. Талдома производит регулярные сбросы молока в очистные сооружения, а птицекомбинат — пера, крови, жиров. Отходы птицекомбината выводят из строя механизмы. В результате сточные воды в открытые водоемы сбрасываются с нарушением санитарных норм. Биологическая очистка сточных вод нарушена».
Слова должны подкрепляться фактами! — парирует директор молочного завода О. Дудин.
Логично — факты нужны. Что ж, сделать это нетрудно, ведь у очистных своя лаборатория. Наконец, среди членов комиссии, работавшей 5 июня, был представитель контролирующей организации. Помощник санитарного врача по коммунальной гигиене Г. Васягина, если не взяла анализы, то непременно проконтролировала их забор.
Увы, здесь-то и началось непредвиденное. Ни районная санитарная служба, ни лаборатория очистных сооружений анализов не сделали. Районный санитарный врач, он же санитарный врач по промышленной гигиене В. Зуйков 5 июня в телефонном разговоре с представителем районного комитета народного контроля сослался на большую занятость отдела. Было решение, что анализы возьмут лаборантки очистных.
Но и через неделю анализы не были взяты. Почему же?
— А потому, — простодушно объясняют работники лаборатории очистных, — что мы знаем: анализы были бы плохие. А их мы обязаны передавать в Москву. Зачем нам это надо?
Да. Анализы бы были очень плохие. Ведь еще до ЧП, в конце мая, прозрачность воды на выходе из очистных была в пять раз ниже нормы, а показатель биохимической потребности кислорода при максимуме 500 миллиграммов на литр воды составлял 823.
Напрашивается резонный вопрос: где принципиальность и сознание служебного долга у работников санитарной службы очистных? Выходит, что анализы нельзя делать — в управлении не потерпят. А река Дубна — все стерпит.
Вот где был нужен не росчерк пера Г. Васягиной на акте, а строжайший контроль. Однако и спустя две недели (!) ни один работник районной санэпидстанции не знал, что анализы не взяты. На вопрос, как СЭС контролирует сточные воды городских сооружений, Г. Васягина смогла ответить только одно:
— В этом году (!) анализов мы не брали.
А инженер-химик лаборатории сточной воды 3. Шишкунова говорит, что в 1985—1986 годах районная санитарная служба вообще не интересовалась анализами их лаборатории. Работает Зоя Федоровна в лаборатории 16 лет и помнит время, когда районная санитарная служба по-настоящему контролировала их лабораторию.
Так сливает молочный завод в Дубну молоко или нет?
— Конечно, нет, — отвечают руководители предприятия. — Это все от мойки.
— Да, — уверяют работники очистных сооружений.
— Причем делают это по выходным, рано по утрам, поздно ночью, когда лаборантов на месте нет. Теперь по первому же признаку поднимаем лаборантов и делаем анализы...
Позволим себе дать «картинку» к этим двум, таким разным, утверждениям. В одно из воскресений — в не совсем обычное время — на молокозавод зашли работники райкома партии, которых здесь явно не ждали, и стали свидетелями того, как молоко... уходит в канализацию.
Случай единичный, говорит директор завода. А верится с трудом: ведь воскресные посетители предприятия «вышли» на него без всякого предварительного сигнала.
По бухгалтерским расчетам, с выбором обрата совхозами района и расходом его на производственные нужды дела на заводе обстоят благополучно. Расчеты по просьбе редакции вели старший мастер В. Анисимова и главный бухгалтер О. Коптилина, но считали с таким трудом, как будто делали это впервые. Счет по первому разу показал, что второго июня предприятием было выработано 135 тонн обрата, а 3 июня — 157 тонн. Счет по второму разу разительно отличался от первого: 2 июня выработано 29,4 тонны обрата, 3 июня — 42,6. Думается, что в этой «бухгалтерии» надо разобраться более компетентным органам.
Работники очистных сооружений смотрят в микроскоп в надежде увидеть оживший грибок. Но тщетно.
Когда материал готовился к печати, в редакцию позвонила инженер-технолог очистных сооружений А. Маркова:
—14 и 15 июня взяли три анализа. Показатель загрязнённости воды — химическое потребление кислорода — составляет 2,5 тысячи миллиграммов на литр при допустимой норме 500.
19 июня около 16 часов в редакции вновь раздался телефонный звонок. Снова звонила А. Маркова:
— Опять молоко прошло! И анализа никакого но надо, все на виду белым-бело. С таким трудом начала восстанавливаться биологическая очистка, и все насмарку. Что делать!
Вот вам, товарищ Дудин, и факты. Т. МАМЕДОВА.
(Наш корр.). |
