Миша Грибков, один из активных коммунистов Талдомской партийной организации двадцатых годов, родился в деревне Ахтимнеево, в бедняцкой семье. Изба Грибковых, крытая соломой, была одной из самых маленьких и захудалых во всей деревне. Я видел не раз его рано постаревшую мать и знал, что жила она очень трудно.
Когда банды белых генералов напали на молодую республику Советов и пролетарская революция оказалась в опасности, Миша вступил в Красную гвардию и ушел на фронт.
С фронта гражданской войны вернулся он в начале восемнадцатого года с перевязанной бинтами рукой и сразу же, как говорится, с головой окунулся в общественно-политическую работу.
В деревне было засилье кулацкой агитации, а середняки и бедняцкая часть населения тянулись к знаниям и культуре, проявляя, прежде всего, огромный интерес к событиям международной и внутренней жизни. Миша понимал, что деревня нуждается в большевистском слове. Поэтому весь жар сердца молодого коммуниста-фронтовика он стал отдавать простым людям, труженикам деревни.
Он выступал на крестьянских сходках и на собраниях молодежи, проводил неустанные беседы и читки газет. И вся эта работа была направлена на классовых врагов, на борьбу с кулаками и подкулачниками. Его не смущало то обстоятельство, что на всю деревню он был единственным коммунистом. Красная гвардия дала ему не только боевую закалку в борьбе с классовыми врагами, но и научила лучше разбираться в политических вопросах. Он узнал также много революционных песен. И вот на традиционных деревенских «поседках», где собиралась молодежь и где танцевали только «кадриль» и пели «По улице мостовой» да частушки, зазвучали такие песни, как «Смело, товарищи, в ногу», «Вихри враждебные» и другие. Он, Миша Грибков, и сам не догады вался, что явился в своей родной деревне первым запевалой песен Октябрьской революции.
Кулаки деревни, конечно, не могли простить Мише всех его бунтарских замашек, но вести с ним откры¬тую борьбу не решались. Тогда, затаив лютую злобу, они пошли на хитрость..
И вот темным осенним вечером восемнадцатого года, когда молодежь с «поседок» не спеша расходилась по домам, тишину деревни потрясли выстрелы из нагана. Это в Мишу Грибкова стрелял пьяный односельчанин. Кулаки подпоили его и науськали. К счастью, все обошлось благополучно, густая темень укрыла Мишу и всех, кто с ним находился. Кулаки находили и другие способы мщения, они избрали жертвой его мать. В ход шли опять замаскированные вылазки. Когда Миша был в партийной командировке, с ней жестоко расправились пьяные «родственники». Долго после этого ходила мать с синяками на лице.
Но ничто не могло сломить волю Миши. В своих убеждениях он оставался неизменно тверд. И недаром таких членовРКП (б) называли воинственными коммунистами.
В начале 1919 года партийная организация Талдома, где он находился на партийном учете, поручила ему работу с молодежью. К тому времени Талдомская ячейка комсомола, засоренная кулацкими элементами и за их счет неимоверно разбухшая, была распущена. Задачей Грибкова было создание новой пролетарской организации.
Насколько с этой задачей он справился, я сказать не могу: не был хорошо с этим знаком. Но я видел тех ребят, с которыми он занимался. И помнится мне, что ребята эти были все пионерского возраста. Они часто приходили к Мише в военный комиссариат,, где он был комиссаром. Они организовали в Талдоме духовой оркестр. Это был первый оркестр.
Невозможно никому, кто знал Мишу Грибкова, забыть его, исхудавшего от трудной жизни, скромного, но беспокойного молодого человека во фронтовой шинели, активного борца за становление советской власти в Талдоме и районе. А. МОРОЗОВ
персональный пенсионер |
