Уважаемый администратор!
Пожалуйста подскажите кто автор этого материала , гда он публиковался раньше
ИСТОРИЯ О КАРТОННЫХ ПОДОШВАХ...Потом мысли мои перешли на самого Чернова, на поразительную живучесть московской купеческой породы, сохранившей в чужой стране нравы и язык.
И все это время, пока я думал о мистере Блэке, я не мог отделаться от ощущения, что я когда-то уже слышал о купцах Черновых. С этой навязчивой мыслью я лег в постель и с ней же встал утром. И, как это иногда бывает, только на третий день, в самый разгар редакционной сутолоки, когда до сдачи полос оставались не минуты, а считанные секунды, самые дальние автоматы мозга вдруг выдали на поверхность памяти воспоминание о Гиляровском...
Владимир Алексеевич, жалуясь как-то на плохое качество купленной им «вечной» ручки, рассказывал (впоследствии он написал об этой истории в книге «Москва и москвичи» нам, молодым репортерам)
— В шестидесятых годах прошлого столетия торговал под Китайгородской стеной обувью купец Чернов. Мастерские у него были в Кимрах, Талдоме н окружающих деревнях; там испокон жили сапожники. Прославился этот купец тем, что на толкучках через подставных лиц продавал большое количество сапог с картонной подошвой. Знали об этом многие, но поймать его никто с поличным не мог. Местный пристав был купцом куплен и предупреждал его о малейшей опасности.
И был в то время полицмейстером города Москвы Лужин — страстный охотник. На охоте Лужину и пожаловались на черновские сапоги его егеря и псари. Зная порядки в своем ведомстве, Лужин велел охотникам самим выследить купца.
Однажды егеря разбудили Лужина на рассвете и сообщили: только что во двор склада въехали возы с сапогами на картонной подошве. Лужин был скор на подъем и расправу. Через полчаса склады окружили, купца Чернова и его поверенного схватили и отправили в полицейскую часть. Там их выпороли по всем правилам искусства. Но секли не просто, — каждый виновный во время экзекуции держал руку на евангелии и повторял: «Во имя отца и сына и святого духа даю зарок, что ни я сам, ни мои дети, ни мои внуки, ни правнуки, ни праправнуки под страхом вечного отцовского проклятья не будут на сапоги ставить картонные подошвы...»
И, знаете, качество сапог на многие годы после этого улучшилось! — смеялся Гиляровский.
Года через два после этого разговора в зимний вечер в глухой деревне, где-то между Талдомом и Кимрами, куда я заехал на волчью охоту, старуха хозяйка рассказывала:
— В прежние времена, до революции, у нас в деревнях сапоги шили. Купец Михайло Иванович Чернов дело поставил хитро. Одна семья головки тачает, другая только голенища, третья сапоги собирает. Дед его, Иван Чернов, когда турецкая война была, картон за границей покупал да на солдатские сапоги, прохвост, и ставил. Солдатики-то на Шипке ноги отмораживали, а он с генералами в Кимрах вино пил... После войны судить его вроде стали. Да разве ворон ворону глаза выклюет?...
Мой адресshsi.07@ya.ru
с уважением Сергей
