Талдом в 20-х годах был совсем не такой, каким мы видим его теперь. Это было небольшое село.
В центре села стояла церковь, тут же каменные торговые ряды с площадью вокруг них в три-четыре гектара. По краям площади выделялись с десяток каменных купеческих домов, двухэтажная каменная школа, кинотеатр.
А улиц в Талдоме было всего пять: Московская, Тверская, Калязинская, Высочковская и Горская-Щемиловка, да еще кое-какие переулки, тупики, проезды. На всех улицах дома деревянные, с крестьянскими дворами и, конечно, с коровой и лошадью. Талдом был настолько невелик, что если посмотреть с площади из центра, то по сторонам можно было увидеть окружающие поля, где шумела рожь, наливался овес, цвел лен...
По дороге к городскому парку, там, где ныне домик санэпидемстанции, в 20-х годах стояли сенные сараи талдомских крестьян. Здесь было поле, сажали картофель, овощи, сушили сено. Чуть в стороне, ближе к большой дороге (дорога на Квашонки) размещались деревянные строения старой больницы. Кое-какие из них дожили до наших дней. Вплотную к больнице примыкала роща, бывшая дача купца Машатина — ныне парк и стадион. И все это было за городской чертой, в поле.
Конторский пруд, что лежит у бывшей колодочной фабрики, тогда был тоже за околицей. На нем каждую зиму устраивали каток с теплушкой, он освещался электричеством. Молодежь любила коньки, и каток никогда не пустовал. За прудом, чуть левее, к старому кладбищу (ныне детский парк) стояли две кузницы. В них всегда горел огонек, калилось железо, шумно дышали громадные меха.
А недалеко грохала деревянными пестами маслобойка, и от нее вокруг вкусно пахло льняным маслом. На маслобойке я видел, как крутилось наклонное деревянное колесо, величиной с дом. Колесо вращалось лошадью, почему-то с завязанными глазами и погоняемой кнутом. Труд ее был каторжным. И нам, тогда детям, лошадку было очень жалко.
На южном берегу пруда стояли два-три сенных сарая. Здесь-то и было место знаменитых кулачных боев, игрище чистого кулака, русской необузданной, лихой забавы. В 20-х годах кулачные бои запрещали, но мальчишки собирались, несмотря на запрет и тузили друг друга кулаками.
Конторский пруд — проточный. Через него течет речка Талдомка. Рекой она была тогда, а сейчас это ручеек. Начиная от здания городской аптеки, он теперь заключен в трубу и течет далее мимо обувной фабрики, по огородам улицы Салтыкова-Щедрина, за железную дорогу — к речке Куйменке.
Самая длинная улица (около двух километров) раньше была, да и сейчас ею остается, Горская (Щемиловка). Горская — потому, что часть ее находится на горе. (1) А вот почему— Щемиловка? Не знаю, хотя название «Щемиловка» бытует и по сей день.
За Горской улицей никаких других улиц не было. Где ныне колхозный рынок, в то время находился молотильный сарай, а через дорогу стояла деревянная начальная школа (она сохранилась до сих пор) (2), а вокруг простиралось поле все с тем же овсом, рожью, льном... Вот и весь Талдом 20-х годов.
Талдом жил бурной жизнью, вернее, двумя бурными днями в неделю — воскресенье и четверг. Это были базарные дни, когда съезжались из двухсот окружающих деревень и деревушек кустари-башмачники, свозили в Талдом свою продукцию, начиная от детских пинеток до яловых сапог. Много — до тысячи подвод собиралось на улицах Талдома. Буквально вплотную он был забит и людьми, и повозками.
Вся масса деловито двигалась, говорила, продавала и покупала... И так базарный день бурлил с утра до вечера.
Добрый десяток чайных, трактиров, постоялых дворов не успевал вместить, напоить и накормить гостей. В трактире Базанова на эстраде пела скрипка и играл баян. За столиками лилось рекой пиво. На площади гремел бубен, крутилась карусель, на лихих деревянных конях мчались бравые наездники, заломив набекрень картузы...
А в это время десятки упаковочных мастерских лихорадочно паковали в ящики обувь, чтоб нынче же в ночь отправить несколько вагонов ее в разные концы необъятной России. С. ПИМЕНОВ дер. Ахтимнеево.
1. (а может правильнее называть - Гарская, т.е. дорога на село Гари?)
2. сейчас школы нет. На этом месте магазин стройматериалов. |
